По битому стеклу

Озолс Агата

Поэтому и с продажей квартиры помог, и человека подходящего сосватал, а когда я сообщила ему, что мне нужен другой, левый, паспорт, помолчал с минуту, переваривая услышанное, и согласно кивнул.

Так что я давно уже сменила фамилию и отчество, только лишь имя себе оставила прежнее. Нравилось оно мне, да и опасалась, что не смогу привыкнуть к другому. И так прошло немало времени, прежде, чем я стала откликаться на новую фамилию. А теперь у меня было два паспорта — свой и чужой. Но жила я по чужому, а свой надежно спрятала в банковской ячейке, вместе с деньгами, которые выручила от продажи

бизнеса. Хранить их на счете не хотела, вовремя вспомнив расхожую поговорку про яйца и корзины.

Жить по чужим документам не боялась, Валентин заверил, что паспорт настоящий, ну, или почти настоящий. Денег, правда, за него пришлось заплатить немерено, зато я могла спокойно существовать, не опасаясь демонстрировать документ. А Троепольская Ядвига Карловна пусть пока побудет в тени, нечего ей светиться.

Я увиделась с Валентином, когда все имущество было продано.

Только начала обживать свое новое пристанище, когда он позвонил и сообщил, что паспорт готов.

— Отлично, — ответила, отрываясь от созерцания стены.

— Я могу его привести, — предложил Валентин.

— Не надо, — хмыкнула я в трубку. — Встретимся на нейтральной территории.

Он больше не предпринимал попыток склонить меня к интимной близости, но кто знает, может быть, просто не было подходящего места, а рисковать я не собиралась. Как-то не понравилось мне, когда меня имеют без моего на то согласия.

Вслух я этого, понятное дело, не сказала, но Валентин понял правильно.

— В кафе на Патриарших, — предложил тут же. — В четыре. Устроит?

— Вполне.

Он ждал меня за столиком. Увидел, как вхожу, поднялся навстречу.

— Кофе?

— Нет, мне только документы.

— Хорошо, — тут же согласился, но было видно, что расстроен.

Мы уселись за столик друг напротив друга. Валентин выложил передо мной плотный конверт.

— Паспорт, СНИЛС, медицинская страховка, водительские права и ИНН, — перечислил он список того, что лежало в конверте.

Я только присвистнула — становилось ясно, за что я заплатила такую сумму. Взяла конверт и убрала в сумку. Заглядывать не стала, дома все хорошенько рассмотрю, тут не место для любопытства.

— Спасибо, — поблагодарила и сделала попытку подняться, но Валентин ее пресек.

— Подожди… те.

После той ночи он путался — обращаясь ко мне то на «вы», то на «ты». Смущался, досадливо морщился и даже слегка краснел. Прямо красна девица, а не бывший разведчик. Можно подумать, это я его трахнула, а не наоборот.

— Давай на «ты», — велела я ему.

— Спасибо, — ответил и скривился.

Что еще ему не так?

— Валентин, я спешу.

Вранье, конечно. Никуда я не спешила. Да и куда мне спешить? Работы у меня нет, семьи тоже нет. Единственный человек, к которому я хотела сейчас бежать, и тот пропал в неизвестном направлении. Сосватанный Валентином специалист уже искал Плетнева, но пока безуспешно.

— Ядвига, — начал Валентин, — я хочу быть с тобой.

— В каком смысле? — не поняла я.

Он молчал, и я продолжила:

— Водитель мне не нужен, да и не по карману мне теперь такое роскошество. Все, что нужно было, ты сделал. Так что спасибо за помощь, но …

Я пожала плечами.

— Я

влюбился в тебя сразу, как только увидел, — глухо сказал Валентин. — Ты, наверное, и не помнишь тот день, а я забыть его не могу. Понимал, что все бесполезно — ты моя начальница, у тебя муж, сын, да и вообще, разные мы, но ничего не мог с собой поделать. Смотрел на тебя издали, любовался, мечтал. Все представлял, что подойду и признаюсь. Потом, после аварии, было только одно желание — защитить тебя, быть рядом. А после суда…. Ты была так близко… Такая потерянная … я не смог сдержаться…

— И трахнул меня против моей воли, — грубо оборвала я его признание.

— Знаю, что все испортил. Знаю, что виноват перед тобой. Но прошу, не гони меня. Я просто хочу быть рядом. Оберегать, заботиться.

Я поморщилась. Не хочу этого слушать. Нет, моя тонкая душевная организация не пострадала от того, что со мной сделал Валентин. В конце концов, я не первая и не последняя, кого поимели против воли, но и прощать подобное не собиралась. Зла не держала, дело, как говорится, житейское. Но то, что я не затаила обиду, еще не значит, что готова жить с этим, по сути, чужим мне мужиком. Да, он очень мне помог. Но ведь он был у меня на службе, и за эту службу ему неплохо платили. Так что мы квиты. А его чувства… Да начихать мне на его чувства! Мне сейчас, если откровенно, на все начихать, даже на собственную жизнь. Единственное, что волнует: когда же найдется проклятый Плетнев, а остальное — по барабану.

— Валентин, а зачем ты мне все это говоришь?

— Хочу, чтобы ты меня простила.

— Так считай, что простила.

— Хочу тебе помочь.

— Спасибо большое, но ты уже помог. Дальше я сама, — ответила и все же поднялась из-за стола.

— Ядвига!

— Не придумывай себе ничего, Валентин, — сказала, глядя на него сверху вниз. — Никогда и ничего у нас с тобой не вышло бы. Для меня ты просто водитель. Да, ты был рядом. Да, помогал. Но, как бы тебе это объяснить? Мне все равно от кого принимать помощь.

— Ты так говоришь от обиды.

Я только вздохнула.

— За признание спасибо. Только оно мне не нужно. Мне бы, может, и хотелось, чтобы твои слова взволновали меня, но мне все равно. Нет мне никакого дела ни до твоих чувств, ни до чувств других. А своих у меня теперь уже и нет. Так что все пустое. Прощай.

Взяла сумку и пошла на выход.

— Я буду ждать твоего звонка, — раздалось в спину.

В ответ я даже оборачиваться не стала, лишь покачала головой. Не хочу, чтобы у Валентина осталась хоть капелька надежды. Пусть живет своей жизнью. В конце концов, я немного слукавила, говоря с ним.

Да, я никогда не воспринимала своего водителя, как мужчину. Да, для меня он был наемным работником. Но то, что он оказался рядом и помогал по мере сил и возможностей, я не забуду никогда. Наверное, именно его поддержка и помогла мне выстоять. Наверное, из-за нее я и смогла пережить то, что Валентин сделал со мной потом. Но все рано или поздно заканчивается. Наши дороги расходятся. И что бы ни чувствовал ко мне Валентин, это ничего не изменит. Да и не нужен мне никто. Так что из кафе я вышла без сожалений.