По целям ближним и дальним
Шрифт:
Объективную оценку нашей неудаче на Керченском полуострове дало Советское информбюро в сообщении "Политические и военные итоги года Отечественной войны". В этом документе говорилось:
"Конечно, на фронте такой протяженности, каким является советско-германский фронт, гитлеровское командование еще в состоянии на отдельных участках сосредоточить значительные силы войск, танков и авиации и добиваться известных успехов. Так, например, случилось на Керченском перешейке, где немцы, накопив преимущество в танках и в особенности в авиации, добились успеха и заставили наши войска отступить..."{36}
В Москву я возвратился 24 мая. Генерал И. Г. Хмелевский, работавший в штабе
Как и раньше, боевые действия АДД производились в основном в интересах Северо-Западного и Западного фронтов. За трое суток до начала Харьковской наступательной операции по просьбе командующего Юго-Западным фронтом 55 самолетов АДД нанесли бомбардировочный удар по железнодорожному узлу Харьков, через который заметно усилилось движение эшелонов противника в направлении к фронту. В последующую ночь эта задача выполнялась экипажами 3, 17, 24-й авиадивизий АДД. Их боевые действия подкрепили мощным ударом тяжелые бомбардировщики 746-го и 717-го отдельных авиаполков АДД.
Несмотря на сложные метеорологические условия, 24-я авиадивизия полковника А. М. Дубошина и 50-я авиадивизия полковника Ф. И. Меньшикова в ночь на 14 мая бомбардировали скопление танков, мотопехоты противника и немецкие штабы в районе Харькова. Участившиеся налеты на этот крупный железнодорожный узел объяснялись тем, что с 12 мая 1942 года войска Юго-Западного фронта начали Харьковскую наступательную операцию. Первые три дня она развивалась успешно. Наступающие армии продвинулись на запад до 50 километров. Но 17 мая из района Краматорска мощная группировки гитлеровцев нанесла удар во фланг советским войскам в направлении на Барвенково, Изюм. 19 мая наши войска и здесь вынуждены были перейти к обороне.
Вполне понятно, что значительные силы АДД пришлось немедленно перенацелить на удары в интересах Юго-Занадного фронта. В течение нескольких ночей мы бомбардировали оперативные резервы врага в районах Харькова, Краматорска, Славянска, Константиновки. Авиация дальнего действия не оставляла без поддержки и наши войска, сражавшиеся в очень трудных условиях в Крыму, особенно на подступах к героическому Севастополю. Наши соединения наносили бомбардировочные удары по скоплениям моторизованных гитлеровских войск в районе Семи Колодезей, других населенных пунктов, громили аэродромы противника на Керченском полуострове.
Диапазон боевых действий АДД был велик. Недаром Верховный Главнокомандующий именовал наши авиасоединения своей "пожарной командой", способной быстро воздействовать на противника там, где этого нельзя сделать фронтовыми средствами. АДД представляла собой наиболее гибкий резерв Ставки, не привязанный к железным дорогам, который можно скрытно перенацеливать с одного операционного направления на другое, немедленно реагируя на изменения обстановки, нанося мощные удары по немецко-фашистским войскам.
Так, в связи с усилением железнодорожных перевозок гитлеровцев на западном и юго-западном направлениях по заданию Ставки в ночь на 18 мая 1942 года около семи десятков самолетов 3-й и 17-й авиадивизий АДД бомбардировали железнодорожные узлы Смоленск, Вязьма, Полтава, Харьков.
Из-за нехватки транспортной авиации наши тяжелые бомбардировщики ТБ-3 сбрасывали боеприпасы и продовольствие частям Западного фронта в районе Глухово и Преображенское.
На другую ночь, нам удалось поднять уже 124 самолета. Экипажи 3-й, 24-й авиадивизий и 747-го отдельного авиаполка АДД нанесли бомбардировочные удары по железнодорожным узлам Вязьма и Рославль. 36-я авиадивизия
Части 24-й авиадивизии успешно бомбардировали немецкие самолеты на аэродроме в Сталине (ныне Донецк) и громили скопление моторизованных гитлеровских войск в районе этого города. Одновременно 50-я авиадивизия АДД нанесла удары по порту и немецким штабам в Мариуполе.
В последующем авиация дальнего действия также летала с большим напряжением. 3-я авиадивизия, которой командовал полковник Н. И. Новодранов, неоднократно совершила эффективные налеты на крупный немецкий аэродром в Сеще. Боевым успехам экипажей в известной мере способствовала активная деятельность наших героических разведчиков и партизан, которые передавали командованию фронта важные сведения о Сещанской авиабазе противника.
Многие читатели, наверное, помнят многосерийный телефильм "Вызываем огонь на себя", в котором с документальной достоверностью рассказывается о радистке-разведчице Ане Морозовой, удостоенной посмертно звания Героя Советскою Союза, о других сещанских партизанах и подпольщиках. В фильме впечатляюще показано, как в результате ночного налета нашей авиации были превращены и груду металлолома десятки фашистских самолетов, как взлетали на воздух склады боеприпасов, горели бензохранилища, гибли под обломками зданий увешанные крестами молодчики Геринга...
По агентурным данным, полученным из разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии, в ночь на 30 мая на вражеском аэродроме в Сеще было уничтожено до 80 немецких бомбардировщиков, много фашистских летчиков, штурманов, обслуживающего персонала.
В ударе по аэродрому врага в Сеще кроме упоминавшейся мною 3-й авиадивизии АДД участвовали экипажи 17-й авиадивизии и 746-го и 747-го отдельных авиаполков АДД. Авиация дальнего действия успешно бомбардировала и немецкий аэродром в Орше, уничтожив там 80 фашистских самолетов. Эффективными были налеты на аэродромы противника в Брянске, Харькове, Полтаве, в других пунктах. Пятьдесят немецких транспортных самолетов и большие запасы горючего были уничтожены на хорошо знакомом мне аэродроме в Смоленске.
Деятельность авиации дальнего действия все более расширялась, возникали новые задачи. Когда я вернулся в Москву и доложил командующему о боевой работе на юге, Голованов сказал:
– Теперь нам, Николай Семенович, придется обратить взоры на север...
Александр Евгеньевич сообщил, что Ставка приказала оказать помощь морякам. 5-й немецкий воздушный флот, базировавшийся на аэродромах Северной Норвегии и отчасти Финляндии, совершал налеты на Мурманск, наносил частые удары по арктическим коммуникациям, бомбил и топил наши суда и морские конвои союзников в Баренцевом море. Возникла настоятельная необходимость как можно скорее подавить вражескую авиацию, и этот вопрос обсуждался в Государственном Комитете Обороны. Большинство предложений, как мне потом стало известно, сводилось к тому, чтобы направить на задание четырехмоторные тяжелые воздушные корабли ТБ-7, способные нести на себе внушительную бомбовую нагрузку. Но генерал Голованов решительно высказался против такого предложения. Дело и том, что четырехмоторные гиганты невозможно было использовать на аэродромах Заполярья, имевших ограниченную длину взлетно-посадочных полос. Своими возражениями Александр Евгеньевич вызвал недовольство Сталина. Высказав убедительные доводы против применения тяжелых бомбардировщиков на севере, генерал Голованов предложил использовать там Ил-4, которые могли совершать взлеты и посадки на аэродромах ограниченных размеров. В конце концов это предложение было принято, и практика показала, что оно являлось наиболее правильным.