По часовой стрелке
Шрифт:
Я была одна посреди цветущего леса всех оттенков зеленого. Мои легкие наполнились сладким запахом незагрязненного воздуха, кожу покалывала теплая влага. Мохнатые и пернатые обитатели леса воодушевленно визжали и щебетали. Я услышала неожиданный шумный свист и хлопок. Мяч Нейта, который был все еще у меня в руках, проткнула стрела. Надо было соображать. Я прыгнула за дерево и спряталась, когда пара детей, возможно десяток или дюжина, галопом прискакали на лошадях.
— Упустили! — поддразнил старший мальчик. Удачливая белка суетилась на дереве, из-под её маленьких лапок вылетали кусочки коры, дождем сыпавшиеся мне на голову. Меня могли
Автограф Тома Брэди был проколот прямо посередине. Наступая на кусты и расталкивая колючие ветки, я сжимала расплющенный мяч. Почему это произошло на глазах у Нейта Маккензи? Почему? Хватит жалеть себя. Путешествия во времени были моим проклятием. Я была их рабом, потому что не могла решать, когда или перед кем это происходило, и, насколько я знала, от этого не было лекарства. Не то, чтобы мне было у кого об этом спросить. Мне приходилось только выживать, что, к счастью, у меня довольно хорошо получалось.
Скоро я пришла к широкой грунтовой дороге с неровной колеей, будто шрамами от проезжающих повозок и пустыми выбоинами. Я представила их, неприглядно заполненными мутной дождевой водой. На каменном верстовом столбе высотой по пояс, слегка наклоненном, как раненый солдат, было вырезано расстояние до Кембриджа, штат Массачусетс. Хорошо. Я знала, где находилась.
Путешествия во времени, как ожидалось, чреваты затруднениями. Самое первое — что надеть. Точнее — чего не надевать. От синих джинсов и кроссовок необходимо избавиться как можно скорее. Я скользнула обратно в густой лес и продолжила прятаться. Следующий вопрос — еда и питье. Давайте просто признаемся, что уже для того, чтобы решить эти проблемы, нужно стать изобретательным.
Я узнала густую рощу кустов сирени и протиснулась в центр, где показался участок земли поросший буйной травой, как лысина на макушке в обрамлении густых волос у старика. Когда я путешествую — а это началось в девять лет — я всегда оказываюсь в одной и той же местности. По сути, место на планете Земля остается тем же самым — меняется то, что на нем. В будущем здесь будет мой район.
Я подняла копну сухой травы, чтобы открыть глубокую дыру; которую я с гордостью выкопала для себя с помощью одолженной на соседней ферме лопаты. Внутри лежали весь в ржавых пятнах топор, кусочек кремня, крепкая рогатка и две пахнущие мускусом сумки из мешковины, которые я вытащила по очереди. В первой была еда: вяленое мясо, изюм и кувшин с питьевой водой. Я открыла сосуд, глотнула и поморщилась. Вода задохнулась. Во второй сумке была одежда: длинное хлопковое цвета слоновой кости платье с крошечными колокольчиками, вышитыми вручную вразброс, женские сапоги, которые выглядели как коньки для фигурного катания без лезвий, пара штанов, пара мужских сапог (да, мои ноги были достаточно большими, чтобы носить мужские) и кепка. Я одалживала все это во время путешествий и хранила "на будущее".
Низко опустившееся бревно, покрытое зеленым мхом и наполовину выеденное муравьями, служило скамейкой. Я прислонилась к нему, положив мяч Нейта на землю. Я гипнотизирующим взглядом смотрела на него до тех пор, пока мечты не захватили меня. В мечтах я была на футбольном поле в школе Кембриджа. На этот раз я сделала всё правильно.
Нейт говорит "Отлично сработано", в его глазах читается восхищение
Я закричала. Голова кораллового аспида скользнула по моей руке. Я вскочила на ноги и изобразила импровизированный танец дождя. Я даже не боялась коралловых аспидов, просто он застал меня врасплох. Мое сердце вернулось к своему нормальному ритму, и я покачала головой, пытаясь, навести порядок в мыслях. Сосредоточься, Кейси. Иногда было сложно разрываться между двумя сумасшедшими мирами. В тот момент было очень неудачное время, чтобы оказаться в моей альтернативной вселенной в 1860 году.
Я надела штаны. К счастью, в мужской моде преобладали мешковатые и свободные фасоны, такие, что не нужно было лёжа на спине сражаться с молнией, которую, впрочем, еще не изобрели. Подняв мяч Нейта, я тщательно запрятала его под рубашку. Я должна была быть уверена, что мяч вернется со мной домой. Он так же помогал достичь второй важной цели, а именно имитировал мальчишескую полноту в талии. Кусок веревки стал удобным поясом.
БАМ. Штанины заканчивались у меня на лодыжках. Ладно, я забыла добавить в список моих несовершенств (хронические дни плохих причесок, путешествия во времени, парализующее увлечение недоступным красавчиком), мой слишком высокий рост. Я была не высокой грациозной моделью с кошачьей походкой или высокой королевой красоты. Я была высокой, как страус. Но без перьев. Длинные руки и ноги с выпирающими коленями и локтями.
Я заправила волосы за уши под кепку. Я не стала заводить привычку наносить макияж, потому что:
а) без него я лучше сливалась с толпой и б) это помогало мне выдавать себя за мальчика, когда я хотела этого. Я потренировалась говорить низким голосом "Привет, меня зовут Кейси".
Я убрала вещи в свой тайник и постаралась скрыть следы своего пребывания там. Я решила направиться на ферму Ватсонов, чтобы узнать, не наймет ли меня снова Вилли Ватсон. Это была грязная работа, коровы, куры и всё такое, но это давало мне возможность заработать немного денег и получить еду. У них была так же тонна детей, и я могла легко в них затеряться.
На главной дороге я повернула на восток к Бостону. Стояла середина осени и листва дрожала на прохладном ветру, от которого моя кожа покрылась пупырышками. Я энергично потерла их своими длинными пальцами. Позади себя я услышала ритмичное цок-цок одной лошади и телеги. Молодой мужчина с копной рыжих кудрявых волос остановился рядом со мной, подняв небольшое облачко пыли. Я узнала его, не смотря на то, что он округлился с нашей последней встречи и щетина оттеняла его лицо. Это был Вилли Ватсон.
— Могу я предложить подвести вас? — сказал он.
Настало время представления. Я понизила голос:
— Вилли?
— Кейси?
— Да, это я.
Он приложил ко лбу руку козырьком, чтобы закрыться от солнца.
— Я едва узнал тебя. Ты стал таким высоким.
— Мне говорили.
— Куда ты направляешься?