По делу обвиняется...
Шрифт:
— Понимаешь, поговорил с ней, — рассказывал Соснин Арслану Туйчиеву, — а чувство у меня появилось, вроде она что-то недоговаривает, вроде очень сильно боится чего-то. Дело-то глухое: ни свидетелей, ни следов. Да и Фастова эта, кажется, не хочет дальнейшего расследования.
— Дело не в этом, хочет она этого или не хочет. На человека совершено нападение, значит надо найти негодяя. Походи там вокруг, место бойкое, может, найдешь кого, кто что-нибудь видел.
— Все правильно, — вздохнул Соснин. — Только
— А ты ножками, ножками, — проворчал Туйчиев. — Я займусь окружением Фастовой.
Николай развел руками: дескать, ничего не могу добавить к такой исчерпывающей программе действий.
Первым делом решили побеседовать с сыном Фастовой.
Когда Леню спросили, что он думает по поводу случившегося с матерью, он лишь глубоко вздохнул и пожал плечами.
— Понятия не имею. Может, хотели ограбить? — высказал он предположение.
— Что-нибудь исчезло? — поинтересовался Соснин.
— Да вроде нет.
— Вроде или нет?
— Ничего не пропало.
— Были у вашей матери недоброжелатели?
Леня рассмеялся.
— Это исключено. Мама — не та женщина. Ее могли обижать, она — никого и никогда.
— Значит, мысль о мести тоже исключается? Ну а такой вариант — она встретила в парке знакомого человека, а разговор получился неприятный. Возможно?
— Вполне, — согласился Леня.
— Вот вы и назовите, пожалуйста, знакомых матери, — предложил Туйчиев.
— Ну, Вера Афанасьевна, соседка. С ней мама очень дружна. Еще Надежда Сергеевна есть на работе, она в плановом работает. — Леня задумался. — Ну и Владимир Григорьевич Крюков.
От Туйчиева не ускользнуло, что, произнося последнее имя, юноша поморщился.
— Это кто? Тоже сослуживец? — спросил Арслан.
— Бывший.
— Нельзя ли подробнее?
— Он много лет ухаживал за матерью, они дружат.
— А почему не поженились?
— Не знаю, из-за меня, наверное. Он раньше с мамой работал. Но потом она настояла, и он перешел в другую организацию. Если честно — несимпатичен он мне.
— И частый гость Крюков у вас? — спросил Туйчиев.
— По моему, даже слишком.
— Да-а, — улыбнулся Арслан, — не очень вы жалуете маминого друга.
— Я предупреждал, это субъективно.
— Скажите, только сначала подумайте хорошенько, не произошло ли за последнее время в жизни вашей семьи что-нибудь, ну, такое... нестандартное?
— Пожалуй, в театре, — после непродолжительной паузы не совсем твердо произнес молодой человек.
— Итак, в театре?.. — быстро подхватил Николай.
— Да, три дня назад мы с мамой пошли в театр, на премьеру, да еще товарищ мой со своей сестрой... Билеты достали с трудом. Ну, в антракте
Леня задумался, ему вспомнился тот вечер в театре.
... — А театр действительно начинается с вешалки, — сказал Леня и поискал глазами Милу. Прозвенел второй звонок. — Как бы он и не закончился ею.
Они стояли с матерью в конце длинной очереди в гардероб.
— Не волнуйся, — с трудом скрывая беспокойство, Мария Никифоровна украдкой глянула на часы. — Пять минут осталось. Не могут же они начать, пока мы все здесь?
— Они всё могут, — подключился коммуникабельный худощавый старичок с огромным кадыком на тощей шее. — Третью ночь у меня под окнами отбойным молотком орудуют — телефон прокладывают, а что людям спать надо — это их не касается!
— И вы пришли сюда вздремнуть? — вежливо осведомился Леня. Он терпеть не мог, когда посторонние встревали в разговор.
Старичок обиженно засопел, отвернулся и стих.
— А ты у меня сегодня красавица. — Леня поправил матери воротник. — На тебя обращают внимание.
Мать прыснула и погрозила ему пальцем.
— Я и вправду слишком нарядная. Ты только посмотри, в чем в театр пришли: брюки, свитера, куртки. А я полдня в парикмахерской, а остальную половину — дома у зеркала провела.
— Ну и умница. Пусть все знают, какая у меня мама. Эй, сюда! — он махнул рукой, увидев в зеркале напротив густую шевелюру.
К ним проталкивались Алишер и Мила.
— Добрый вечер, Мария Никифоровна. Знакомьтесь, это моя сестра, Мила, — представил Алишер, — правда, всего лишь двоюродная, но все-таки, лучше, чем никакая. — Заметив, как Мария Никифоровна недоуменно переводит взгляд с Милы на него, Алишер рассмеялся: — Так ведь во мне половина крови славянская, а она, — он кивнул в сторону Милы, — как раз и приходится мне двоюродной сестрой по этой, материнской, половине. — Давайте ваши вещи, наш студент из группы подрабатывает на вешалке в другом отсеке.
С третьим звонком они вошли в зал.
— Театр уж полон, но ложи не блещут, потому что мало декольте и много шарфов на шеях, — начал громко «импровизировать» Алишер, но Мила дернула его за рукав.
— Тише, неудобно.
— Вы знаете, Милочка, он не может тише, — засмеялась Мария Никифоровна.
«Кажется, понравилась», — обрадовался Леня.
— Нет, ты погляди, — удивился Алишер, — весь городской бомонд собрался, а я, как назло, забыл лорнет дома.
— А места у нас, извини-подвинься, руководящие. Это ты каким образом раздобыл? — спросил Леня у Алишера, не обратив внимания на шутку.