По дорогам Авалады

Рул Анастасия

— А сам город на севере как назывался? — спросил Зен, вышагивающий рядом со мной.

— Тобермор, что в переводе значит «радуга». Гай, я вчера набросала карту… Глянь, сможешь разобраться?

Я протянула ему лист бумаги, на котором стояли отметки. Гай внимательно оглядел самодельную карту и кивнул головой:

— Неплохо, я понял. У тебя талант картографа, Лини.

— Спасибо, Гай, — неловко улыбнулась я в ответ на комплемент. — Я опять переселюсь в рысака, а ты сверяй карту с путем, по которому я побегу. Единственный путь, по которому

он мог пройти, минуя деревню белозерцев, недалеко отсюда. Надеюсь, мы возьмем там след. Если нет — вернемся туда, где были вчера.

— Тобермор, — задумчиво протянул лекарь. — Если старик прав, Йер идет в этот самый Тобермор. Лини, ты изначально в этот город хотела попасть? Там надеялась отыскать «следы»?

— Да. Название города «радуга» говорит о многом. Возможно, он стоит у того самого озера, о котором ходят легенды. У озера с шестью радугами.

— Скорее всего, — согласился Гай.

— Тогда, — сказала я и тяжело вздохнула, вспоминая блох, — ловите зверя…

Очередная жертва была вскоре поймана. На этот раз рысак попался с голубоватой окраской шерсти и здоровый, метра в два. Матерый зверюга был разъярен, и Зену пришлось усилить кольцо огня, подняв его в три человеческих роста.

Я выпила снотворное и переселилась в рысака.

Спустя час, легкий след был найден. Йер к тому времени опять увеличил между нами разрыв, теперь на двадцать часов.

В этот раз мы бежали в полную силу и без остановок. Здравый смысл говорил, что с лучником что-то не так, он уже должен быть на пределе своих сил. Третьи сутки на ногах ни один человек не выдержит, пусть даже в нем течет наполовину эльфийская кровь.

Началась гонка со временем. В крепком теле волка мне было легко бежать, чего не скажешь о ребятах. Зен нес мое тело, Гай — три рюкзака и птицу Аро, не желающую лететь своим ходом.

Спуски с гор были еще ничего, а вот подъемы, особенно когда под ногами не было дороги, давались нам тяжело. Солнце пекло так, словно хотело не только нас поджарить снаружи, но и сварить изнутри.

Мое тело, покрытое волчье шкурой, вспотело и чесалась с удвоенной силой. Вскоре я поняла, что бегу, высунув длинный язык и раскрыв пасть.

Мы бежали, переходили на быстрый шаг для краткого отдыха, и снова бежали.

И так до бесконечности.

Расстояние между нами медленно сокращалось. Запах усилился, Йер сильно замедлили свой ход. Он будто начал едва передвигать ноги.

К вечеру, когда солнце зашло, резко похолодало. Мы к тому времени забрались высоко над уровнем моря, где, несмотря на летний период, лежал снег.

Одежда ребят, промокнувшая потом за день, внезапно стала морозить им спины. Здесь было холодно, около -3 градусов.

— Мы приближаемся! — крикнул Гай, бегущий следом за мной. — Я вижу следы Йера! Зен! Догоняй! За следующей горой мы догоним Йера!

Рыкнув от нетерпения, я рванул вперед на всех своих четырех лапах, чувствуя сильный запах Йера.

Наш сбежавший друг был рядом. Он был в полукилометре, за

высокой горой с рваной вершиной и снежными склонами, я была в этом уверена. Еще чуть-чуть, и мы увидим его.

Мои лапы то и дело утопали в снегу по самое брюхо, но я упорно продолжала идти по следам, оставленным лучником.

К тому времени уже взошла полная луна. Небо было чистым, как совесть младенца. Ни одного облачка или тучки не закрывали горящие над нами крупные звезды. Снег, покрывающий склоны горы, блестел и искрился под серебряным светом луны.

Вокруг нас было очень красиво.

Из пасти вырывался пар, в какой-то момент времени мои ноги выпрыгнули на кромку льда и, поскользнувшись, я распласталась всеми четырьмя лапами по нему. Торопясь, я не заметила опасность, и выпрыгнула прямо на ледяной каток.

Мое тело тут же покатилось куда-то вниз, набирая скорость с каждой секундой.

Я со щенячьим визгом полетела в пропасть, бороздя мохнатым брюхом по льдистой корке. Я летела вниз по склону. Меня пару раз крутануло, один раз подбросило, но встать после краткого подскока на обледенелый склон мне не удалось — лапы разъезжались в разные стороны.

Я катилась и катилась куда-то вниз, не в силах остановиться. И потом увидела конец своего пути. Там была пропасть. Вытаращив глаза, я смотрела на приближающийся край обрыва, чуть поднимающийся в конце ледяного спуска.

Стремительно докатившись до края, я взлетела по снежному трапу, образованному обвалами, вверх и, побарахтавшись секунду в воздухе, с той же скоростью стала падать вниз.

Думая, что сейчас на смерть разобьюсь о скалы внизу, я взвыла и, наконец, бухнулась на что-то мягкое.

Мне повезло, внизу оказался снег, сошедший с горы днем.

Я приземлилась на пузо в мягкий, чуть подтаявший снег. Сверху, вдобавок к моему неожиданному полету, на мою голову упала снежная шапка. Отряхнувшись, я выползла из-под сугроба и огляделась по сторонам.

Живая.

Шесть радуг, они и правду здесь были, раскинувшись над замерзшей водой озера. Замерев от восторга, я мгновенно забыла пережитый страх во время падения с горы, и начала рассматривать пейзаж вокруг.

Озеро лежало среди гор, половина которых, облюбованная горной рекой, была ступенчатой, а вторая половина — конусообразной, с острыми пиками. Весь котлован был покрыт снегом, сверкающим в слабом свете луны.

Сверху над озером сияла самая широкая радуга, она цветным полотном блестела над снегом во тьме ночи вопреки всем законам природы. Две радуги соединяли концы продольного озера, дугообразными мостами протянувшись над всей огромной снежной площадью. Одна поменьше, другая прямо над ней, побольше. Две радуги кольцами опоясывали стометровый водопад, блестевший по бокам ледяной коркой, но льющий воду в середине.

Водопад был широким. Ледяной поток воды охватил весь склон соседней горы. Одна из радуг сияла по его центру, другая — над пеной внизу, обе бережно обнимали падающие струи.