По дорогам России от Волги до Урала
Шрифт:
Дискурс описания уральского пространства в те годы, во времена поездок П. Палласа и И. Лепехина, «определялся самым тесным взаимодействием путешественника с окружающим ландшафтом. Путешествия этого типа наполнены тактильными контактами. В них преобладает ощущение тесноты пространства, его плотности и труднодоступности. Лес вдоль дорог стоит стеной… Плотность контакта с окружающим миром проявляется также в спонтанном этнографизме путевых записей: путешественник останавливается у местных жителей, включается в их быт, становится свидетелем их обрядов. Тесный контакт с культурой коренных народов приводит и к знакомству с национальной кухней. В образ пространства начинают проникать вкусовые впечатления путешественников» [13] . Все это мы наблюдаем и в описании путешествия П. Лаббе к башкирам. Он обращает внимание читателя на дремучий лес, через который только и можно попасть в неведомую полукочевую культуру [14] , на труднопреодолимые горные массивы, на постоянные препятствия-границы в виде рек, на непривычные для европейца блюда, которые есть противно, но приходится. Триединство горы, леса и реки, определяющие специфику уральского пространства [15] , проявляется в описаниях П. Лаббе в полном объеме.
13
Власова
14
Глухие места восточной части Стерлитамакского уезда, в частности Гирей-Кипчакская волость, где побывал П. Лаббе, действительно представляли тогда сплошной лесной массив: Сборник статистических сведений по Уфимской губернии. Т. II. С. 679.
15
Власова Е. Г. Указ. соч. С. 117.
П. Лаббе, в соответствии с существовавшей тогда в русской науке классификацией [16] , подразделяет башкир на степных и горных (в современной литературе – горнолесных), отмечая, что последние лучше всего сохранили характерные особенности своей традиционной культуры. [17] Конечно, автор настоящей книги не был профессиональным этнографом. Он скорее журналист-путешественник, чем строгий ученый. [18] Неизвестно, изучал ли он предварительно по имеющейся литературе те места, которые планировал посетить. Во всяком случае, из текста книги не видно, что ему были знакомы сочинения путешественников, которых мы назовем ниже. В этом он продолжает традицию Т. Готье, который, как известно, описывал почти «исключительно непосредственные авторские впечатления от России… Готье не пытается блеснуть эрудицией, демонстрируя свои познания о России, не дает никаких исторических экскурсов, справок, отсылок» [19] .
16
Малиев Н. Антропологический очерк башкир: публичная лекция // Труды общества естествоиспытателей при Казанском университете. Казань, 1876. Т. 5, вып. 5. С. 32.
17
Именно в восточной части Стерлитамакского уезда, куда отправился П. Лаббе, у зажиточных башкир еще продолжал эпизодически сохраняться прежний кочевой тип хозяйства (Сборник статистических сведений по Уфимской губернии. Т. II. С. 51), который, однако, был больше данью традиции, чем экономической необходимостью (Усманов Х. Ф. Развитие капитализма в сельском хозяйстве Башкирии в пореформенный период. М., 1981. С. 129). Более подробное, чем у П. Лаббе, описание см.: Никольский Д. П. Из поездки к лесным башкирам. М., 1895.
18
Севела М. Указ. соч. С. 26.
19
Ощепков А. Р. Указ. соч. С. 155.
Между тем что касается Башкирии, то до П. Лаббе в ней уже побывали известные французские исследователи Ф. Лепле, Ш.-Э. Уйфальви, П. Ж. Камена д’Альмейда [20] , собравшие этнографический, антропологический и фольклорный материалы; публикации, сделанные ими по итогам своих поездок, сформировали у французской научной общественности представления об этом народе, в частности его происхождении и культуре. [21] Правда, в отличие от них записки П. Лаббе были рассчитаны на более широкого читателя, они насыщены бытовыми подробностями, личностными характеристиками, передают атмосферу, в которой живут его собеседники, хотя автор не всегда бывает точен в тех областях, которые требуют глубоких научных знаний. Исторические экскурсы, которые в предлагаемой читателю книге в отличие, скажем, от путевых записок А. Дюма сведены к минимуму, не являются сильной стороной автора.
20
Le Play F. Les ouvriers europ'eens: 'etude sur les travaux, la vie domestique et la condition morale des populations ouvri`eres de l'Europe; pr'ec'ed'ees d'un expos'e de la m'ethode d'observation. 2 ed. Paris: A. Mame et fils, 1877. Vol. 2. P. 1–46 (рус. пер.: Из работы Ф. Лепле «Башкиры – скотоводы, ведущие полукочевой образ жизни (Восточная Россия)» // Документы и материалы по истории башкирского народа (1790–1912) / сост. А. З. Асфандияров, Р. Н. Рахимов, Ф. Г. Хисамитдинова. Уфа, 2012. С. 214–261); Ujfalvy de Mez"o-Kovesd Ch. Exp'edition scientifique francaise en Russie, en Sib'erie et dans le Turkestan. Vol. 3. Les Bachkirs, les V^epses et les Antiquit'es finno-ougriennes et al-ta"iques. Paris: E. Leroux, 1880. P. 51–71 (рус. пер.: Уйфальви де Мезо-Ковезд Ш.-Э. Страна башкир на Урале // Протонации Южного Урала и Среднего Поволжья во французских репрезентациях XVIII – начала XX вв. / пер. с фр. Л. Ф. Сахибгареевой. С. 60–71); Саmеnа d’Almeida P. La colonisation russe dans les gouvernements d’Oufa et d’Orembourg // Annales de G'eographie. 1899. Vol. 8, № 38. P. 127–140 (рус. пер.: Камена Д’Альмейда П. Ж. Русская колонизация Уфимской и Оренбургской губерний // Протонации Южного Урала и Среднего Поволжья во французских репрезентациях XVIII – начала XX вв. С. 72–85).
21
Нельзя не отметить и работу итальянского исследователя и путешественника С. Соммье, также оставившего описание своего посещения башкир: Sommier S. Un estate in Siberia fra Ostiac-chi, Samoiedi, Sirieni, Tatari, Kirhisi e Baskiri. Firenze; Torino; Roma: Ermanno Loescher, 1885 (рус. пер.: Соммье С. Лето в Сибири среди остяков, самоедов, зырян, татар, киргизов и башкир. Томск, 2012. С. 541–580).
Так, например, объяснение П. Лаббе происхождения башкир от массагетов – это крайнее упрощение проблемы, причем большинство его современников высказывались по этому вопросу иначе, более основательно и, как показало дальнейшее развитие науки, в основных чертах верно. В частности, соотечественник П. Лаббе, востоковед и путешественник Ш.-Э. Уйфальви, суммировав сведения, известные к тому времени науке, и используя результаты собственных антропологических и этнографических изысканий, в 1880 г. пришел к выводу, что «башкиры проживают на своей нынешней родине с глубокой древности, являются угро-финским племенем, принявшим язык своих завоевателей – татар», и «только антропология в состоянии дать нам точные сведения об их происхождении» [22] . Согласно П. Ж. Камена д’Альмейда, башкиры «были финского происхождения, но впоследствии тюркизировались» [23] .
22
Уйфальви де Мезо-Ковезд Ш.-Э. Страна башкир на Урале // Протонации Южного Урала и Среднего Поволжья во французских репрезентациях XVIII – начала XX вв. С. 63.
23
Камена Д’Альмейда П. Ж. Русская колонизация Уфимской и Оренбургской губерний //
Нельзя сказать, что П. Лаббе был первопроходцем изучения процесса российской колонизации Башкирии, особенностей решения правительством России земельного вопроса у башкир. Эти проблемы не только подробно изучались русскими коллегами ученого, но рассматривались, в частности, в уже упоминавшейся статье П. Ж. Камена д’Альмейда. Тем не менее автор изучил этот вопрос гораздо подробнее, чем его предшественник. [24] Наряду с этим П. Лаббе дополняет статистические данные своими наблюдениями – метод, который в середине XIX в. уже использовал применительно к башкирам французский социолог Ф. Лепле. Это позволило исследователю сделать вывод, что реальная арендная цена башкирских земель была выше той, которая указывалась в акте купли-продажи, поскольку включала в себя еще и нигде не оговариваемую сумму, длительное время уплачиваемую переселенцами башкирам в качестве взяток.
24
Современный взгляд на эту проблему см.: Усманов Х.Ф. Указ. соч. С. 56–103; 2006; История башкирского народа / гл. ред. М. М. Кульшарипов. СПб, 2011. Т. IV. С. 261–274; Steinwedel Ch. Threads of empire: loyalty and tsarist authority in Bashkiria, 1552–1917. Bloomington, 2016.
Согласно П. Лаббе, такая «наценка» составляла до 5 руб. за десятину. Если учесть, что, по его мнению, средняя цена аренды десятины земли не превышала 40 коп. в год, то становятся понятными последующие попытки арендаторов перехитрить арендодателей – они хотели вернуть себе затраты на взятки. Разумеется, поверхностные и кратковременные наблюдения П. Лаббе нельзя считать универсальными. Земельный вопрос в Башкирии был сложным и решался различными способами, некоторые из которых вызывали у демократической общественности страны возмущение, выливавшееся на страницы местной и столичной прессы. П. Лаббе, проведя собственное исследование этой проблемы, внес в ее понимание определенные нюансы, которые, к сожалению, не учитывает даже современная региональная историография, однозначно оценивающая земельную политику Уфимской губернии как «грабительскую» и колонизаторскую, в которой коренному населению отводится роль постоянно обманываемого субъекта.
Вернувшись из поездки по Поволжью и Уралу в Париж П. Лаббе предварительно издал две статьи о своей поездке в Башкирию. Одна из них была академической [25] , вторая рассчитана на более широкого читателя. [26] Часть помещенных в них сведений не вошла в настоящую книгу, поэтому наиболее интересные фрагменты, дополняющие ее, приводятся нами в примечаниях.
7 августа 1898 г. П. Лаббе прибыл в Оренбург, где находился восемь дней. Приехав на Меновой Двор, гость и оренбургские купцы позавтракали в киргизской (казахской) жуламейке – небольшой дорожной юрте. Прибывшие привлекли внимание находившихся на Меновом Дворе по торговым делам татар, бухарцев, хивинцев, киргизов. Для гостей заиграла музыка и был исполнен татарский танец. Воодушевленный приемом, П. Лаббе 11 августа посетил приют для детей-сирот и пожертвовал 50 рублей в их пользу.
25
Labb'e P. La Colonisation russe en Bachkirie // Bulletin du Comit'e des travaux historiques et scientifiques section des sciences 'economiques et sociales. Paris, 1900. Ann'ee. P. 34–55 (рус. пер.: Лаббе П. Русская колонизация в Башкирии. С. 86–107).
26
Labb'e P. Voyage dans l’Oural (en Bachkirie) // Le Tour du Monde. Journal des voyages et des voyageurs. Nouvelle s'erie. 6e ann'ee. 1900. 2e semestre. P. 613–624 (рус. пер.: Лаббе П. Путешествие на Урал (в Башкирию) // Протонации Южного Урала и Среднего Поволжья во французских репрезентациях XVIII – начала XX вв. С. 109–123).
23 августа П. Лаббе вместе с управляющим губернией вице-губернатором И. Н. Соколовским побывал в Илецке (ныне г. Соль-Илецк), где «в присутствии вице-губернатора и Лаббе был произведен на почвоуступных работах пороховой взрыв целины штока соли, представившей оригинальное, весьма красивое зрелище…».
24 августа французский гость посетил известного оренбургского краеведа и собирателя фольклора Г. С. Рыбакова (1867–1921), который продемонстрировал несколько образцов татарских и башкирских песен, обработанных для пения с сопровождением фортепиано и предназначаемых к печати. Музыкальность некоторых напевов превзошла ожидания Лаббе. Особенно понравилось пение киргизов (казахов) с аккомпанементом на их музыкальном инструменте – домбре. 27 августа П. Лаббе посетил профессионально-педагогическую выставку Оренбургского учебного округа, где интересовался «изделиями учеников из киргиз и башкир».
Из Оренбурга путешественник в начале сентября 1898 г. отправился в Уральск для изучения быта уральских казаков, посетил г. Гурьев, а затем поспешил во Францию «так как он состоит в числе распорядителей по устройству предстоящей в Париже Всемирной выставки…» (она состоялась в 1900 г., и П. Лаббе курировал со стороны Франции экспозицию России). На память об Оренбурге путешественник получил в подарок альбом фотографий с видами губернского центра. В канун 1899 г. он прислал оренбуржцам новогоднюю телеграмму, в которой писал: «Я никогда не забуду приема, который оказал мне ваш город во время исполнения мною моего поручения…» [27]
27
Подробнее о пребывании П. Лаббе в Оренбурге см.: Судоргина Т. «Симпатии останутся вечно неизменными…» // Вечерний Оренбург. 1998. 19 авг.; Исковский А. Увидеть Оренбург и… сфотографировать // Вечерний Оренбург. 2011. 11 янв.
Последняя часть книги посвящена рассказу о поездке автора к уральским казакам. Как и первая часть, она не несет особой оригинальности и больше похожа на газетный репортаж, чем на имеющее этнографическую ценность исследование. К тому времени литература о культуре и быте уральского казачества была довольно обширной. Достаточно назвать работы И. И. Железнова и А. Д. Рябинина. [28] Существовали гораздо подробные, чем у П. Лаббе, описания казачьего рыболовства. [29] Но для широкого французского читателя эта информация была совершенно неизвестна. Тем более что в книге П. Лаббе она подана на широком фоне типажей и нравов большинства слоев населения Уральской области.
28
Железнов И. И. Уральцы: очерки быта уральских казаков. М., 1858. Ч. I–II; Рябинин А. Д. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Т. 22. Уральское казачье войско. Ч. I–II. СПб, 1866.
29
Данилевский Н. Я. Описание уральского рыболовства // Исследование о состоянии рыболовства в России. Т. III. Уральские рыболовства. СПб, 1860; Рябинин А. Д. Указ. соч. Ч. I. С. 182–214. Вскоре после поездки П. Лаббе, но еще до выхода его книги были опубликованы подробные этнографические очерки уральского рыболовства: Бородин Н. А. Уральские казаки и их рыболовства. СПб, 1901; Хорошихин И. П. Краткое описание рыболовств Уральского казачьего войска. СПб, 1902.