По дороге на Оюту

Лунёва Мария

— Скажу - ругаться будешь, — тут же отозвалась я.

В основном отсеке повисла минутная тишина, слышно было лишь мужское сопение.

— Руки испортила? – сделал своё предположение этот прозорливый тип.

— Угу, — удручённо выдохнула я.

— Упрямица. Иди ко мне, кажется, у нас назревают небольшие проблемы.

Вздрогнув, я выскочила из каюты в основной отсек и поспешила занять место возле своего марионера. Взглянув на экран пульта управления, ничего не смогла понять в текущих ручейком цифрах.

— Что у нас опять не так? – прямо спросила я.

— Точно не знаю

пока, но заряд ядра медленно снижается. Думаю, что на заводе ядро не зарядили даже наполовину, так часто бывает. Только после третьей или четвёртой зарядки оно начинает работать по полной.

— А в чём сложность? Ты же говорил, что подзарядить не проблема, — припомнила я ему его же слова.

— Да, это не проблема, но, похоже, что заряд ниже, чем я думаю, и показывают датчики. У нас начинают отказывать вторичные функции: дезинфекция, подача горячей воды в душ, климат-контроль в общем отсеке. Я уже нашёл ближайшую заправочную станцию. Она законсервирована, но должна работать в аварийном режиме. Лететь туда двое суток, так что пока, милая, без стирки, без душа и оденься теплее. Я максимально освобождаю ядро от нагрузки. Так что придётся, солнышко, потерпеть немного холод.

Я подвисла, обдумывая всё, что он мне сказал. Ну, без купания и стирки я выживу, но вот что с температурой будет? Вспомнился карантин и тот лютый холод. Невольно поёжившись, я бросила на Демьяна испуганный взгляд.

— А насколько похолодает? – как можно спокойнее произнесла я, пытаясь скрыть свой страх.

— Ты не замёрзнешь со мной, моя нежная девочка. Я же марионер! Я буду твоей индивидуальной грелкой, — пафосно, но со смешинкой в голосе, заявил он.

Улыбнувшись, я поддалась его обаянию. И, правда, чего мне бояться холода рядом с таким большим и мускулистым коренным марсианином. Земляне только купол над Марсом строили и зеркала над полярными шапками красной планеты размещали, а они уже спокойно повышали температуру своего тела на пару градусов, чтобы не умереть, замёрзнув. Это была первая жизнеспособная мутация тогда ещё переселенцев с Земли.

Космос в эпоху расселения много людей сгубил, многие сгинули, но в тоже время теперь в нашей звёздной системе проживают не одна, а две полноценные расы, а в последнее время уже идет речь о том, чтобы и венерианцев признать отдельным видом. Уж больно много генетических различий с землянами.

— Задан новый курс. Подтвердите координаты, – из раздумий меня вывел неживой голос автопилота.

— Смену курса подтверждаю, – лениво протянул Демьян. — Анита, принеси ужин, солнышко.

— Но ещё же рано, — взглянув на часы, возразила я, — может попозже?

— Анита, я голоден. Неси мужчине еду, женщина.

Пожав плечами, я встала и, нажав нужные кнопки на пищевом автомате, принесла Демьяну пластиковый контейнер с белковой кашей.

— Я этой бурдой никогда наесться не мог. Вроде и ем много, а постоянно голоден, - пожаловался он, открывая крышечку. — Как же я соскучился по тарелке обычного супа с картофелем и макаронами.

Я невольно расплылась в улыбке.

— Как только у нас появится своя кухня, я сразу же тебе сварю большую кастрюлю супчика со звёздочками. И ты сможешь есть его весь день, —

подбодрила я голодающего.

— Со звёздочками, — мечтательно протянул мужчина. — С кусочками мяса?

Я кивнула. И мысленно обрадовалась, что элементарный минимум кулинарных способностей я освоила. И суп могу, и гуляш, и каши: гречневую да рисовую. Как говорила мама: «Была бы курочка - приготовит и дурочка». Тут я была с ней согласна: если есть хорошие продукты, то кулинария - это легко. Это из ничего приготовить ужин сложно.

— А чем ещё побалуешь? Ну так, помечтать на будущее? — жалобно спросил Демьян, поглощая белковую кашу ложка за ложкой.

— А что ты любишь? – поинтересовалась я.

— Естественно, мясо, — с честным лицом признался он. — Земную кухню люблю очень. Курочку под маринадом, запечённую рыбку, тефтели, бобы с острым соусом, рагу из печени. Да вообще, всё люблю, где мясо присутствует.

— А, то есть стейки, жаренные отбивные, утиное филе под томатами, — подхватила я его мысль.

— Продолжай, солнышко, — довольно расплылся в улыбке мой марсианин, — мне так эта склизкая жижа аппетитней кажется.

— Манты, бешбармак, пельмени, голубцы, ножки индейки с сочной корочкой, — подразнила я его, вспоминая национальные блюда землян. Правда, я и половину из них не представляла, как готовить.

— Ммм, — выдохнул Демьян, — вот приготовишь мне хоть кусок варёного мяса, и я взлечу в стратосферу от счастья.

— Суп и макароны с подливой тебе обеспечены. Спагетти с пастой и колбасками тоже хорошо готовлю, — честно призналась я, — также на завтрак будут всевозможные каши, сдобренные маслом. На ужин мясной пирог...

— Всё, Анита, — Демьян закатил глаза к потолку, — я весь твой с потрохами.

— Я запомнила,— поддела я его,— дёшево отдался.

— Ничего ты не понимаешь, женщина, — хмыкнул он в ответ, — я бы и за суп перед тобой на колени встал. Наваристый такой с пятнышками жира на поверхности. Ты его помешиваешь, а от кастрюли запах такой, что слюной на пол капаешь.

Картинка тут же встала перед глазами, и, кажется, что даже запах в воздухе витал.

— Всё, Демьян, хватит, а то теперь и я есть захотела, — взмолилась я.

Ответом мне был весёлый громкий смех.

***

Два последующих дня пробежали быстро. В душ за всё это время я сходила только раз, что вводило меня в лёгкое уныние. Запах плесени сильно усилился, а сегодня утром я увидела на стенках душевой лёгкий чёрный налёт. Испугавшись, я позвала Демьяна. Тот, невесело хмыкнув, всё-таки запустил систему дезинфекции. Налёт исчез, но в помещении стало заметно холоднее.

Вырядившись в две футболки, я натянула сверху ещё и рубашку своего мужчины, при этом без тени смущения вытащив её из его же рюкзака. Странный код на спине меня не смущал. Зато Демьяна повеселил.

— Какой у меня тут криминальный элемент на корабле завёлся, — отвешивал он шутки в мою сторону. — Ну, как срок отбывать будете, девушка: трудом и со слезами, или весело в моей постели.

— У тебя нет постели, марсианин, — пакостно немного с вызовом, посвятила я его в реалии нашей жизни, — единственная койка в каюте уже давно оккупирована мною.