По дороге пряностей

Распопов Дмитрий Викторович

— Мы не знаем, курс всё время указывал только сеньор Витале.

Зато взамен охотно рассказывая о штормах и бурях, которые подстерегают путешественников на этом пути, а также богатства земель, лежавших на другой стороне мира. Матросы также охотно говорили о специях и китайских шелках, которые грузили на корабль, а особенно о золоте, которые мы выменяли на бусы и ножи. При словах о подобных обменах, все без исключений купцы хватались за головы, представляя прибыли, которые они могли бы получить на этом. О том, что все будут болтать, едва оказавшись на берегу, я знал изначально, так что отдавая в этом отчёт, сам молчал о грузе и его точном количестве,

словно рыба.

Цены на специи, слегка опустившиеся от массового вброса на рынок от прибывших, снова поползли наверх, и тут начал действовать сеньор Франческо, небольшими партиями продавая наш груз, причём каждый раз увозя в европейские столицы разные специи, чтобы подогревать интерес покупателей. Приятным бонусом оказалось, что например тот же перец и корица, оказались такого высокого качества, по сравнению с теми, что другие венецианские купцы покупали у арабов и везли в Европу. Так что очень быстро к компаньону очереди выстроились из желающих купить оптом душистые и острые приправы. Но он был неумолим, говоря, что всему своё время и он будет продавать только тогда, когда ему это будет удобно, не говоря уже об объёмах. В общем монополя в действии, в самом худшем своём проявлении, но только в этот раз она была на моей стороне, а это значило, что мне опять потребовалось расширять сокровищницу, поскольку первая целиком была забита золотыми слитками и песком, места для денег там просто не осталось. Отец, единственный, кому я показал общее количество золота, схватился за голову и нанял ещё охраны, умоляя меня никого сюда больше не приводить. Расширить подвал он согласился, естественно за мой счёт.

Матушка не участвовала в этих перипетиях, лишь гордо пересказывала множественным гостям мой рассказ, вызывая ещё больший ажиотаж среди знакомых и родственников. Которых кстати, у меня после привоза специй оказалось очень много. Да все ещё к тому же любящие и заботливые, так что пришлось после того, как раздал привезённые подарки самым близким, жить жизнью затворника, лишь изредка встречаясь с сеньором Франческо, который вовсю занимался своей частью обязанностей нашего общего бизнеса — сбытом привезённого добра. Правда, когда он увидел ещё и китайские товары, которые тоже составили немалую долю объёма груза, ему поплохело по-настоящему, и пришлось даже вызывать лекаря. Стоимость фарфора и рулонов шёлка была огромной, и его маховик торговли завертелся с ещё большей силой, вызывая интерес к этому товару у королей и императоров европейских домов.

***

Целестин III, сидя у себя в кабинете, разбирал почту, которой стало весьма много за последний месяц — это настораживало, поскольку епископы и верные люди Святому престолу докладывали, что королевские дома Европы усилили переписку, курьеры и корабли не успевали делать свою работу, а это значило, произошло какое-то значимое событие, о котором он не знал. Вызвав своих кардиналов, он сразу по лицу Альбино понял, откуда дует ветер.

— Венеция? — тяжело вздохнув, спросил он, поскольку именно этот кардинал курировал юг Европы и Апеннинский полуостров в частности.

— Да ваше святейшество, — покивал головой тот, — Венецианец вернулся. Я послал усиление епископу, чтобы он прогнал всю его команду через исповеди. Так мы наверняка узнаем обо всём его путешествии в подробностях.

— Чем его появление, так взбудоражило королевские дома? — не понял Папа взаимосвязи двух этих событий.

— Он привёз товары, которые раньше попадали

к нам только через арабов, — признался кардинал Альбино, — причём как рассказывают, такого качества, что фарфор не стыдно подавать к столу только императорам и королям.

— А-а-а, все заинтересовались, — понял Папа, — и узнают цены, по каким его покупали.

— Да, — кивнул Альбино, — конечно же всё безумного дорого, даже по примерным прикидкам.

— А специи? — напомнил о себе кардинал Луиджи, — специи он привёз?

— Ещё какие, — Альбино покопался в сумке и достал свёрнутый трубочкой маленький кусочек корицы, — сбор прошлого года, опять же по слухам.

Целестин III взял протянутую специю в руки, понюхал её, и глаза широко раскрылись. Запах, аромат, были много лучше тех, к которым он привык. Ещё раз понюхав, он передал её Луиджи, которой тоже стал усиленно обнюхивать специю.

— Тоже наверняка очень дорого? — нахмурился Папа.

Альбино тяжело вздохнул, разведя руками в стороны.

— Может стоит его пригласить в Рим? — спросил Луиджи, возвращая второму кардиналу специю.

— Зачем? — удивился тот, — Витале умный ребёнок, мы расстались в хороших отношениях, так что уверен, он скоро сам посетит нас, привезя к тому же подарки.

— Уверен? — удивился Целестин III, такой характеристике стихийного бедствия Европы, последних четырёх лет.

— Безусловно, можете поверить моему чутью, — поклонился ему Альбино, — что что, а его характер я знаю хорошо. Он будет поддерживать со Святым престолом хорошие отношения, за это ручаюсь.

— Тогда будем ждать и готовиться к его прибытию, — согласился Луиджи, — нужно сначала прочитать все исповеди моряков, прежде чем общаться с ним. Возможно сможем подловить на несоответствиях.

— Безусловно друг, я сразу об этом подумал, когда только услышал о его возвращении, — согласно покивал Альбино.

— Хорошо, тогда доклад по всему, что касается его, мне в первую очередь, — заключил Папа.

— Будет исполнено святейший отец, — оба кардинала низко ему поклонились.

Глава 27

— Отчего грустишь дорогой? — мама вошла в комнату, и зайдя сзади, наклонившись, обняла меня.

Я откинул назад голову и задумчиво ответил.

— Столько планов матушка, не знаю с чего начать.

— Почему не поговоришь с Энрико? — удивилась она, — отец тебе всегда хорошие вещи советовал. Или нет?

— Это так, — признался я, — но тут я разрываюсь между постройкой нового корабля и сделать что-то для себя, для души. Денег у меня столько, что хочется оставить след в истории города, а не просто проесть, пропить их или потратить на всякую ерунду.

— А что ты тогда хочешь сделать? — удивилась она, поцеловав меня в макушку.

— Я бы хотел построить собор, — признался я, поскольку никому раньше об этом не говорил, — такой, какого ещё никто не делал.

Графиня вскрикнула и зайдя сбоку, опустилась на пол, взяв мои руки в свои. Глаза её засияли восторгом.

— Да! Витале! Да! Это отличная идея!

— Думаешь? — я скептически на неё посмотрел, — нужно будет купить большое место у города — это будет точно недёшево, получить разрешение у Святого престола на его строительство, найти архитектора, каменщиков и скульпторов. В общем даже подготовительная часть, может весьма затянуться, не говоря уже о самой стройке. Как сама знаешь даже базилику святого Марка, прямо рядом с дворцом дожей никак не могут достроить которое десятилетие, а тут всё с нуля.