По дороге в Дамаск

Соболев Сергей Викторович

– Иван, вы ведь были в Париже все это время?

– Хм...

– Я тоже почти не выезжала из Франции.

– Вот как?

– Почему не звонили?

– Не думаю, что вы были бы рады моему звонку, - покосившись на нее, сказал Козак.
– Да и номерок я ваш, Джейн, признаться, посеял...

– Неплохо смотритесь, - заметила она.
– Толстый, вальяжный, ленивый...

– Мне и сейчас лениво с вами разговаривать.

– Как то вы обуржуазились, что ли. В хорошем смысле.

Иван действительно за прошедшее с момента их последней встречи время набрал вес. Килограммов восемь, а то и десять.

От нечего делать ежедневно качался на тренажерах. Конечно, если сравнивать его нынешнего с тем, кого на прошлый Новый год привезли из внутренней тюрьмы фирмы на одну из кабульских вилл, где его впервые увидела эта особа, то да, он заметно прибавил. Хотя и сейчас в нем нет ни грамма лишнего жира - он просто вернул себе свой боевой вес, нарастив мышечную массу.

– Вот только этот ваш черный кейс, Иван, совсем не идет к выбранному вами костюму и сорочке...

– Если мне понадобится дизайнер или стилист, буду иметь вас в виду, Джейн.

– Могли бы сделать мне комплимент, - женщина, несмотря на довольно ограниченное пространство салона "астры" и свои ростовые параметры, смогла положить ногу на ногу.
– Или, по вашему, я этого не заслуживаю?

– Новые губы вам к лицу, Джейн. Если бы еще эти красивые губы сообщили, куда мы направляемся, было бы совсем хорошо.

– Скоро узнаете...
– продолжая улыбаться, сказала она.
– Как поживает ваша жена? Анна, кажется, ее зовут?

– У вас хорошая память.

– Мы встречались как то с ней в Москве. Милая девушка. Но... несколько простовата.

– Зато про вас этого точно не скажешь.

– Она, кажется, в милиции служила? Или в каких то других органах?

– Не знал, Джейн, что вас перевели в отдел кадров фирмы .

– Да ладно вам. Мы же тут все свои люди... Так о чем мы говорили?
– Она легким воздушным жестом поправила и без того свою идеальную прическу "каре".
– Ах да... Так где сейчас Анна? Чем занимается? Ну? Почему молчите?

– Не знаю, что сказать. Мы уже давно расстались. И я понятия не имею, чем сейчас занимается тот человек, о котором вы спрашиваете.

– Даже так?
– тщательно подведенные женские брови поползли вверх.
– А что случилось?

– Ничего не случилось, - хмуро сказал Козак.
– Обычная житейская история.

– Нет, правда, Иван?!
– она коснулась рукой его лежащей поверх положенного на колени кейса руки.
– Что между вами произошло? Мне при личной встрече с этой девушкой показалось, что она искренне любит вас, переживает за вас. Поэтому то, что вы сказали, как гром среди ясного дня.

– С какой стати вас вдруг заинтересовала моя личная жизнь?
– Иван осторожно, как будто это была не женская рука, а щупалец осьминога, высвободил свою ладонь.
– Не помню, чтобы я записывался к вам в очередь на исповедь.

– Мне как старому знакомому, как человеку, искренне вас любящему и желающему вам только добра, вы можете открыть свое сердце...

Иван лишь хмыкнул в ответ.

Позади остались северные кварталы Ларнаки.

Проехали по краю территории действующей военной базы Великобритании, миновали небольшую деревушку и уже через несколько минут подкатили к КПП Pergamos. Это один из шести погранпереходов, устроенных в буферной зоне, которую здесь называют Green Line - "Зеленая Линия". Юсуф вышел из машины и скрылся в небольшом служебном помещении. Иван, увидев, что к ним направляется пограничник - грек киприот, полез в карман за паспортом и "вкладышем".

–

Сидите спокойно, - сказала Джейн.
– Сейчас вернется Юсуф, и поедем дальше.

– Мы что, на "турецкую" сторону собираемся проехать?

– Надо же, как вы быстро сообразили.

Пограничник киприот, даже не поглядев в сторону "Опеля", как будто и транспорт этот, и его пассажиры были невидимками, направился к другой машине. На щите видна надпись на двух языках: "Весь Кипр - един!" Из терминала вышел Юсуф. Он сел за руль; перед ними подняли шлагбаум.

На турецкой части КПП тоже не задержались. Юсуф на этот раз даже не покидал машины. Проехали под поднявшейся к небу полосатой стрелой шлагбаума; миновали установленный на выезде щит с надписью "Северный Кипр - НАВСЕГДА" и покатили по дороге, указатели на которой теперь уже были не на греческом и английском, а на турецком языке.

Они проехали от КПП в глубь острова примерно семьдесят километров, когда Юсуф свернул на двухрядку, вскоре приведшую их к окраинному кварталу какого то местного городка.

Иван наметанным взглядом выделил несколько деталей.

У въезда небольшое кирпичное строение - типа сторожки. Шлагбаум отсутствует, но возле сдвоенного "лежачего полицейского", где любой водитель непременно сбросит скорость, рядом с самим этим строением, одна сторона которого прозрачная, застекленная, стоит мужчина в камуфляжной форме. На ремне у него кобура и чехол с рацией.

Здесь же, в небольшом "кармане", припаркован "Форд" с надписью на бортах по турецки и по английски.

На высокой мачте помимо ламп освещения развешены гроздья смотрящих во все стороны света телекамер.

Определенно за этим проездом, а возможно, и за всем этим кварталом наблюдают сотрудники какого то местного ЧОПа.

"Опель", лишь чуть притормозив у "сторожки", покатил внутрь квартала. Вскоре Юсуф повернул в одну из боковых улочек. По обе стороны - двухэтажные, похожие на кубики строения с однотипными кремовыми фасадами, с плоскими черепичными крышами и крохотными балкончиками. Заборы как таковые отсутствуют, но большинство участков полностью или частично укрыты живой изгородью.

Возле одного из таких участков в конце улочки "Опель" свернул под завитую виноградом арку, по обе стороны от которой, закрывая обзор, тянется шестиметровой высоты живая стена из плотно высаженных серебристо зеленых туй.

На стоянке перед домом, чей вход выполнен в квазиэллинском стиле - портик с двумя колоннами, - стоит "двухсотый" Land Cruiser цвета оливы. Юсуф припарковался рядышком.

Иван, выбравшись из машины, быстренько осмотрелся. Все окна, глядящие в эту сторону, закрыты ставнями. По обе стороны от въезда две небольшие лужайки. Настолько ровные и настолько тщательно "выбритые", что смахивают на зеленое сукно для бильярдного стола.

На той лужайке, что справа от въезда и парковки перед домом, установлен "шатер" - такие обычно ставят на даче или во время проведения пикника.

Из дома, хорошо слышимые снаружи, вдруг донеслись какие то странные звуки.

Чей то громкий рык... Или вой.

– Что это?
– обернувшись к вышедшей из машины Джейн, спросил Козак.
– Вы слышали?

– Клетка с тиграми, - скупо улыбнувшись, сказала та.
– И вам придется туда войти.

Юсуф открыл входную дверь, но сам внутрь входить не стал; посторонившись, жестом пригласил Козака пройти в дом.