По дороге в рай
Шрифт:
Сонечка подняла на нее прекрасные пустые глаза.
— Двадцать пять. Но правда же, я выгляжу моложе?
— Правда, – кивнула Мисс, потому что Сонечка действительно выглядела на восемнадцать.
В кухню вошел Дан, неся распакованные холсты. Как нелепо и неуместно кричали его больные рисунки посреди этого аккуратно расставленного и абсолютно мертвого мира. Сонечка подняла на Дана сияющие глаза:
— Это ты рисовал?
— Да, – кивнул Дан, и Мисс на мгновенье показалось, что весь этот мир рухнул и прежний Дан сейчас достанет краски и..
— Ты – настоящий художник, – уверенно сказала Сонечка и поцеловала
— Нет, нет, – тут же заверил Дан.
— Мрачные они какие-то слишком, черные, серые... Ведь, если побольше ярких цветов, правда будет лучше, ну розового там, оранжевого... Да, милый? А эти картины мы пока поставим на балкон, когда ремонт закончим, может, что-нибудь повесим...
— Ну конечно, – обнял ее Дан. – Старье это все. Вот поучусь, и все будет по-другому.
Они самозабвенно поцеловались. Мисс ясно представила судьбу всех этих картин.
— Дан, – сказала она, дождавшись конца поцелуя. – Подари мне что-нибудь на память.
— Конечно, выбирай, – великодушно согласился Дан. – Хотя, правда, старье это все.
— Ничего, – утешила его Мисс. – Ничего…
Она выбрала картину, вышла с ней в коридор и завернула в старые тряпки.
— Ничего, – бормотала она. – Ничего...
Ей мучительно хотелось плакать.
Когда через десять минут она вернулась на кухню, картин там не было, а сияющая Сонечка, напевая, накрывала на стол, то и дело бросая на Дана восторженные, обожающие взгляды.
"Она ведь по-своему любит его, – внезапно поняла Мисс и отвернулась к окну, –... а мне так и не удалось разжать его руки и убрать их от головы... "
За окном торчали голые ветви деревьев, сплетаясь в причудливый рисунок полос и неба, грязные лужи отливали красным и казались наполненными кровью. Мисс задумчиво курила, сидя в кухне на табуретке и глядя в окно. От серости за стеклом было холодно и неуютно, прохожие на улице поднимали воротники, ежась от пронизывающего осеннего ветра. "Я задерживаюсь, – подумала Мисс. – Тяну время... Зачем?" Думать не хотелось, не хотелось ничего делать, хотелось просто вот так сидеть, курить и смотреть в окно. Всегда. Кухня за эти несколько дней стала родной и привычной, и даже эта абсолютная белизна ее и упорядоченность не мешала и не резала глаз, тем более, что Мисс нет-нет, да и нарушала ее гармонию, оставляя в самом неподходящем месте пепельницу с окурками или стакан с чаем. Мисс никуда не выходила из квартиры. Ей не было одиноко. Дан и Сонечка великодушно пригласили ее погостить, чем она с радостью и воспользовалась, чтобы отдохнуть и набраться сил. Мисс чувствовала себя в безопасности и шутила зло: "Забыли наверное", зная, что рано или поздно все это кончится и придется уходить. Но время ее еще терпело, и она сидела в кухне на табуретке и смотрела в окно.
Дан с Сонечкой вернулись не одни. Сонечка, весело щебеча, втащила на кухню высокого крепкого молодого человека в коричневом свитере и коричневых джинсах. Он неловко поздоровался и вытащил из сумки две бутылки водки. Вошел Дан, растирая замерзшие руки.
— Ну, как дела? Познакомьтесь, это – Карл. Он – философ. Пишет замечательные трактаты.
— Да ладно, – смутился Карл, и Мисс заметила на его щеках легкий румянец.
"Боже
— Мисс.
Сонечка хлопотливо собирала на стол, выставляя закуски:
— Сашенька, милый, рюмочки принеси, пожалуйста!
— Я могу, – поднялась Мисс, но Дан уже скрылся за дверью.
— Ничего, ничего, – остановила ее Сонечка. – Вы – гости, сидите, мы сейчас быстренько все накроем.
— По какому поводу праздник? – спросила Мисс, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да вот, – развел руками Карл.
— Сегодня Карла приняли на кафедру философии, – вмешалась Сонечка. – Мы все так рады за него!
— Поздравляю, – искренне сказала Мисс.
— Спасибо, – Карл первый раз прямо посмотрел на нее, и Мисс оторопела: откуда-то снизу резкой волной накатила дрожь, затряслись руки и губы. Она быстро отвернулась к окну, справляясь с собой. "Господи, что это... Бред какой-то... "
Дан тронул ее за плечо:
— Ну что ты? Все уже налито.
Мисс повернулась и взяла рюмку.
— Видишь ли, каждое учение имеет свое "ибо": объяснение предыдущих заповедей нижеследующими, а тех, в свою очередь, еще нижеследующими. Об этом много написано, я много думал и понял, что практически каждое "ибо" применимо в реальной жизни как объяснение происходящего до; но именно это и является основой данной философии, и только так можно обосновать все случившееся с тобой на протяжении какого-то короткого отрезка времени, который, в свою очередь, объяснится следующим "ибо", то есть, следующим за ним отрезком времени...
— Подожди, – вмешалась Мисс, совершенно запутавшаяся во всех этих "ибо". – А изначальность?
— Изначальность тоже объясняется следующим после. Первая заповедь ведет за собой вторую, которая, в свою очередь, ведет за собой третью, но в то же время объясняет первую. И так до конца.
— Ну, хорошо, – согласилась Мисс. – Допустим. А что же тогда по-твоему объясняет последнюю заповедь? Ведь таковая имеется в каждой философии, независимо от возраста той и длины?
— Имеется, – кивнул Карл.
— Выпьем? – вмешалась Сонечка, явно уставшая от этой беседы, несмотря на постоянное внимание Дана к ее особе.
— Да, конечно, – Карл разлил водку по рюмкам, поднял свою.
Звякнуло стекло, Мисс быстро запила и подняла пьяные больные глаза:
— Ну, так последняя?
Карл закусил соленым огурцом и закурил. От первого смущения не осталось и следа. Он явно чувствовал себя в своей тарелке:
— Последнюю заповедь объясняет изначальная. Она и есть ее объясненное "ибо".
— Так это же замкнутый круг! – воскликнула Мисс. – Тогда можно выбросить на хрен все остальные заповеди, оставить только две – первую и последнюю, и получится совершенно прекрасно! Первая объясняет последнюю, а последняя первую! Я умер потому, что устал, я устал, ибо я умер? Это ведь уже бред какой-то получается! Сплошная математика! А смысл-то где?
— Так его и не было никогда, – пожал плечами Карл. – Возьми вот философов XIX века, или, даже, нет, пожалуй...
— Хватит, хватит! – замахала руками Сонечка. – Я больше не могу! Сашенька, я хочу танцевать! Давайте танцевать! Мы сегодня купили потрясающую пластинку! Там такие песни! Пойдемте, пойдемте, ну, пожалуйста!