По эту сторону любви
Шрифт:
Мы с Себом тихонечко стояли и ждали, когда и чем все это закончится. Габби, не стесняясь в выражениях, описывал всех кумушек судачащих и сплетничающих о том, чего толком не понимают. Потом перешел на Свена и то, что я сделала его по-настоящему счастливым. И что я мужественно отомстила его убийцам. И что я бы и дальше была ему прекрасной женой, если бы не его трагическая смерть. И вот так они орали, пока не пришел Акке.
Я уже давно поняла, что у Акке есть способность говорить то, что нужно в конкретный момент. Вот и теперь это сработало.
— Клари все равно здесь не останется. Она уедет. Так зачем вы сейчас портите
И Габби и мама Свена разом замолчали. Свекровь развернулась и стремительно ушла. Мы только услышали, как хлопнула входная дверь. А Себ тихо произнес.
— Когда мы уезжаем?
Через несколько дней все было готово к отъезду. Я попрощалась со всей семьей. Не могу сказать, что все были рады моему отъезду, но и не особо грустили. Я так и не смогла стать своей в этой семье. Мне нужно было предупредить домовладельца, собрать необходимые вещи в дорогу. Путешествие с годовалым ребенком это все же нелегкое дело. И вот когда до отъезда оставался один день, пришел Акке и заявил, что он едет со мной. Он уже со всеми договорился и попрощался.
Я убеждала, уговаривала и ругалась. Но переубедить Акке мне не удалось. В конце концов, вмешался Габби и заявил, что им не помешает младший брат. А Себ взял и купил ему билет на наш поезд. Так что было решено — Акке едет с нами.
С поездом вышла проблема. Себ и Габби настаивали, что нам необходимо вернуться всем вместе домой в Люцерну. А я была категорически против этого плана. Я была по ряду причин не готова туда вернуться. Пока не готова. Я не готова встретиться с прошлым, и уж тем белее познакомить с прошлым своего сына. Поэтому было принято решение доехать до города Хаммабург. А уже там решить еще раз, куда мы держим путь. Я вскользь сказала, что буду не против посетить славянские земли. И тогда наш путь был в полной противоположности от Люцерны. Габби взялся спорить, но Акке остановил его. Заявив, что пока нам все равно по одной дороге. А вот доберемся и решим. Габби послушался. Я заметила, что они слушали Акке как взрослого, забывая про почти десятилетнюю разницу в возрасте.
На вокзал меня не пришел никто провожать. Я и не ждала, но все равно было обидно. Я прожила в этом городе почти два года. Но одно я знала точно: я не планирую сюда возвращаться. Перед отъездом побывала на могиле Свена, и приняла решение закрыть эту страницу. Мне нужно жить дальше.
Поезд был комфортабельный. Так как он был дальнего следования, тут были не только сидячие места. Мне с Михалем выделили целое купе. А братьям, всем трем, было комфортно в соседнем купе. Я боялась, что сыну будет тяжело в дороге, но он был всем доволен. Особенно трем мальчишкам, которые с утра до ночи его развлекали. И меня порадовало наличие небольшой кабинки с душем и туалетом. Не представляю, как бы я справилась с ребенком в поезде без него, потому что памперсов тут еще не изобрели, да и влажных салфеток тоже.
А еще тут был ресторан. В каждом вагоне свой. Это было небольшое пространство, где стояли всего три столика, куда пассажиров приглашали услужливые официанты.
Я оставила Михеля играть с Акке в кубики, а сама пошла на завтрак. Габби должен был вскоре ко мне присоединится. А потом Себ пошел бы с Акке, чтобы никому не было скучно.
Я шла по коридору, когда одна из дверей открылась, и оттуда вышел высокий блондин. Он был хорошо и богато
— Прелесть какая. Скрасишь мне сегодняшний вечерок, куколка?
Возможно, будь у меня время подумать, я бы так не сделала. Но рука сама потянулась к ножу, и быстро приставив его к незащищенной шее опешившего наглеца, я прошипела разъярённой кошкой.
— У куколки есть коготки, а еще три брата в этом же вагоне. И если вы не хотите неприятностей, держите звуки, выходящие из вашего рта под контролем головы, а не другой части тела.
Я убрала нож, и слегка толкнув не ожидавшего такого отпора наглеца, проследовала в ресторан.
Позже я узнала, что этот тип, так же как и я занимает один целое купе. Что он маг, богат и знатен. Словом с такими личностями лучше не связываться.
В ресторане мы познакомились с другими попутчиками. Довольно очаровательной пожилой эманум, путешествующей с племянницей. Несколькими богатыми торговцами. И самое приятное знакомство с доктором. Как же это было неосмотрительно с его стороны называть свою профессию. На него тут же посыпались просьбы о консультации. И я тоже не удержалась и попросила его зайти и осмотреть Михеля. Он сегодня был капризен, и я переживала, что все-таки поездка на него дурно влияет.
Доктор Арбэтнот — милейший души человек — зашел ко мне ближе к вечеру. Он уже давно преодолел порог среднего возраста, но еще не приблизился к старости. Что-то вроде молодого дедушки. У него была небольшая седая бородка и очки. Если было бы еще наличие большого живота, то его можно было бы принять за Деда Мороза, хотя борода была все же короткая. И стройных Дедов Морозов не бывает. Но все равно мне почему-то показался он добрым и уютным старым волшебником.
Доктор Арбэтнот рассеял мои страхи и подтвердил опасения, что у Михеля режется очередной зуб. Дав пару советов и мазь чтобы натереть ноющую десну и облегчить прорезывание, доктор Арбэнот распрощался.
Вечером, несмотря на мазь Михель проплакал долго и не мог уснуть. Когда же он, наконец, угомонился, и я смогла уложить его в кровать, вдруг послышался странный звук. А потом прошла волна магии.
После рождения Михеля мой резерв не на много, но увеличился. И еще подарок герцога, который я носила, не снимая. Чармстоун, камень, который мы добыли в склепе у призрака, после родов стал добавлять мне магию. Не много, но я стала чувствовать некоторый вещи, недоступные ранее. Разумеется, до полноценного мага мне было как до луны пешком, но все равно я радовалась как ребенок. Но вот сейчас эта магическая волна явно вырвалась у кого-то против воли.
Я отперла дверь и аккуратно выглянула в коридор. И чуть не заорала от ужаса. Посреди коридора стоял доктор Арбэнот. Он был в крови. Рубашка, пиджак и самое главное руки. Я выскочила и подбежала к нему. Заглянув в открытую дверь купе, возле которой стоял доктор, я увидела окровавленное тело блондина, который оскорбил меня этим утром.
И только тут я увидела нож, зажатый в руке доктора Арбэнота.
— Это вы его? — и мой голос, удивляя меня саму, прозвучал спокойно.
— Да. Я, — и доктор Арбэнот мелко затрясся.