По головам - 4
Шрифт:
Тот вскинулся и резко повернулся, но я в ответ только безмятежно улыбнулся.
Он явно хотел что-то сказать… Но, удивительное дело, сдержался. И вновь зарылся в свой несчастный коммуникатор.
Снежана тоже обратила на это внимание.
— Да что ты всё в нём сидишь? Как малолетка какой-то!
Стоян вскинулся.
— А вот не надо! Я со Ставром списываюсь.
— И с каких это пор вы с ним так тесно общаетесь?
— С тех самых, как курирую его работу!
— Ну-ну…
— Снежана.
— Да всё-всё, я умолкаю. Работаешь со Ставром,
— Снежана. У нас разговор по делу!
— Ну и что?
— Ну и то!
Девушка пожала плечами и посмотрела на меня, как будто ожидая сочувствия.
Не дождалась. Её родственник — пусть сама с ним и возится.
Тем временем, наш лимузин плавно поднялся в воздух, и кортеж рванул наружу из гаража, проскочив внутренний дворик и предусмотрительно распахнутые кованые решётки ворот. Внутри скорость совершенно не чувствовалась — работали системы компенсации гравитации, наверняка очень дорогие и жрущие прорву энергии.
Оказавшись на улице, лимузины несколько раз поменялись местами, явно запутывая внешних наблюдателей. Машины внешне были совершенно идентичны, и со стороны невозможно было догадаться, в какой из них находимся мы, а в какой — охрана, после многочисленных же перестроений путаница должна была вырасти ещё больше.
В итоге дальше мы ехали замыкающими.
После того, как котреж выскочили на трассу и лимузины поднялись высоко в воздух, над основным потоком машин, к нему спереди пристроилось несколько флаеров дорожной инспекции с включёнными сиренами и световыми сигналами. К счастью, звукоизоляция в салоне была отличной, и надрывный вой до нас практически не доносился, «слышал» я его исключительно при помощи внешних датчиков.
Мы ускорились ещё больше — хотя, казалось бы, куда дальше. Дома и развязки для колёсных машин мелькали мимо с такой частотой, что разглядеть их было просто невозможно.
Я откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза, сосредоточившись на картинке с внешних камер — но даже так заметил, как Снежана встала со своего места и пересела к нам, устроившись точно между мной и Стояном.
— Кстати, Темнозар. А ты слышал что-нибудь про наш Большой театр?
Нехотя открыл глаза и ответил:
— Нет.
— О! Да ты, значит, ничего и не знаешь…
— Конечно же, он ничего не знает!
Проигнорировав реплику брата, который на несколько секунд соизволил отвлечься от коммуникатора, девушка продолжила:
— Так вот, Темнозар. Позволь, я тебе расскажу…
На самом деле, как раз в этот момент я уже поднимал всю доступную в сети информацию, изучая вопрос. Не потому, что это было важно, и не потому, что боялся прослыть неучем, скорее — просто по старой привычке узнавать всё и про всё.
Но сознаваться в этом было нельзя, и пришлось прослушать небольшую лекцию. К слову, рассказывала дочь Перовского действительно неплохо.
Скрашенная болтовнёй Снежаны дорога пролетела незаметно, благо ехать нам надо было не так уж и далеко — пусть дворец Перовских и находился не очень близко от нашей конечной цели,
Кортеж замедлился и синзился возле циклопического сооружения, сияющего сотнями квадратных метров стекла и металла — это и был тот самый Большой театр, которым так гордилась Снежана. Наш лимузин отделился от остальных подъехал прямо к парадному входу.
Мы остановились и я почувствовал, как Снежана взяла меня за руку. Одновременно то же самое она проделала со своим братом.
— Мальчики. Большая просьба… Ведите себя хорошо, ладно?
Стоян фыркнул, а я промолчал. Только высвободил ладонь и первым шагнул к гостеприимно раскрывшимся дверям лимузина. Выбрался наружу, подал руку последовавшей за мной и благодарно улыбнувшейся Снежане, покосился на мрачную рожу маячащего позади неё братца — для него будто каждый взгляд в мою сторону был неприятен.
Проигнорировал его. В конце концов, не бросится же он на меня сейчас?
Гораздо больше пугало другое. Будто собираясь прыгнуть с высоты в глубокую воду, янабрал в лёгкие побольше воздуха и только после этого повернулся лицом ко всему тому великосветскому ужасу, который меня ожидал.
Какие-то секунды — и мы окунулись в бурлящее море сияющей украшениями и дорогими нарядами публики.
— Снежана, Стоян! Рады видеть вас!
Первые люди, жаждущие новостей и общения, встретились нам тут же, ещё перед входом. Энергичная дама, на тело которой было нанизано просто невероятное количество всевозможных украшений, и сопровождающий её усатый кавалер. Они направились нам прямо наперерез. Снежана повернулась в их сторону и улыбнулась, с некоторой задержкой это же сделали и мы со Стояном.
— Здравствуйте, здравствуйте!
— Снежана… А представь-ка нам своего кавалера… Это же Темнозар, да? Тот самый, который бежал со своей родины?
— Да. Феодосия Львовна, Всесвет Захарович… Темнозар Храбрович!
— Очень приятно! Темнозар, а скажите, вы ведь с Ирия… Что вы думаете насчёт того, что когда-то он с Домом был единым государством?..
— Я считаю, что это были отличные времена. Сила в единстве!
— Как неожиданно слышать такое мудрое изречение от ирийца! Золотые слова!
— Феодосия Львовна, Всесвет Захарович… Извините, мы пойдём…
— Да-да, конечно же! Приятно было познакомиться, Темнозар!
От одних местных хищников мы отбились — а сколько ещё их ждало внутри, в ярко освещённых, наполненных гомоном и звуком множества шагов фойе! И каждому, кто к нам подходил, надо было вежливо улыбнуться, пожать руку, что-то сказать, ответить на бессмысленные и дежурные вопросы, изобразить интерес и поддерживать беседу какое-то время.
Это было сложно.
В отличие от меня Перовские, казалось, были полностью в своей стихии — Снежана всем искренне улыбалась, Стоян щедро сыпал комплиментами, причём от его язвительности не осталось и следа, с посторонними он вёл себя вежливо и обходительно, и даже про свой коммуникатор как будто забыл.