По грехам нашим. В лето 6733
Шрифт:
— Дозволь, хан, — в юрту вломился начальник личной охраны Джучи, в сопровождении двух десятков воинов.
— Что случилось, — уже с нотками интереса спросил сын Борте.
— Господин, убили твоего сына Бату, Бурундая и еще семь славных воинов, но всех одинаково — хорезмийской стрелой, — быстро сказал начальник охраны и показал воину на чай, все еще стоящий на доске и ждущий первого глотка правителя западного улуса.
— А что делал Бурундай в моем улусе — Субедей ушел в Тангутское царство? — растеряно спросил Джучи.
Хан откровенно не знал, как реагировать на новости. Он любил своего сына
— Хан, повелитель, — резко прервал размышления Джучи начальник охраны. — Воину, что выпил из твоей чаши, стало хуже, чай отравлен.
— Балган! — закричал Джучи, напрочь растеряв неотъемлемое для правителя терпение и величие.
— Твой слуга сбежал, хан, но я пошлю лучших воинов, и его изловят, — начальник охраны поклонился хану и стал быстро отдавать приказы.
— Что же происходит? — шептал Джучи. — Джеллал-ад-дин встал на путь истребления, он бросает мне вызов? Скорее всего — да!
Джучи примет этот вызов, как только выяснит обстоятельства неудавшегося отравления. Если это так же сын последнего шаха Хорезма, то он раздавит его. Вот только не давало спокойствия другое — смерть Бурундая. Этого воина очень любил «свирепый пес» Субедей-богатур и всячески благоволил и помогал своему протеже. Об этом все знали и не скрывали.
Если же обвинят Джучи в смерти Бурундая, хан западного улуса получал еще одного очень грозного врага в лице Субедея, который и так не обрушился на Джучи войной по одной причине — не было приказа Чингисхана. А после того, как «свирепый пес» не получил помощи против булгар и войска хана Джучи стояли у границ, не пересекая их, Субедей не стал приветствовать старшего сына повелителя, а спешно удалился к Чингисхану в ставку.
Через час, избитый, с разрезанными ступнями ног, куда, в раны, обильно засыпали соль, без двух пальцев, перед Джучи стоял на коленях его «верный слуга».
— Кто? — коротко спросил Джучи. — Я убью тебя быстро и не трону наложниц и сыновей.
— Кулун — жена повелителя с Угедеем и Чагатаем, великий хан знал о том и прислал своего человека с повелением не чинить препятствий, — обреченно ответил бывший слуга и помощник.
— Бату и Бурундая тоже ты? — закипая от ярости, спросил Джучи.
— Нет, повелитель не стал бы убивать Бату, он любил его, и Бату ехал на совет семьи вместо тебя, его там ждали, его хотели поставить ханом и продолжить великий поход к западному морю. Убей меня хан, — слуга склонил голову, на которую через несколько секунд обрушилась сабля Джучи.
— Значит, все-таки Джелал-ад-Дин! И это можно использовать себе в пользу, мстить за Бату придет сам великий хан, — усмехнулся Джучи, уже забыв о том, что только что потерял сына. Государство важнее семейных уз — так его учили, так он и считал.
Глава 12. Рига
Уже немного приблизившись к ладьям, в бинокль я смог разглядеть
Приказав воинам, на всякий случай одеть что-нибудь из трофейного снаряжения на себя, мы продолжили путь. Держались немного поодаль от ладей. Начинать боевое столкновение на море не хотелось. Тем более, что лежащий в бреду Ермолай может сильно пострадать во время сшибки. Да и три ладьи против одного когга? Но, тут можно было, конечно, поспорить — когги более вместительны, у нас воинов может быть не многим меньше, да и наготове одна небольшая пушка, которую и планировали устанавливать на боевые корабли, но уже в Риге. Так что обойдемся без лишнего шума.
Еще через полчаса ладьи скрылись из вида, а несколько наших кораблей, напротив, показались. Пришлось потратить еще четыре часа, чтобы собрать всю нашу эскадру воедино. И то, если бы не бинокль, можно было и день провозиться. Так что мореманы из нас еще те…
Прибытие в Ригу было будничным, нас не встречали с хлебом солью или салютами. Казалось, что город оправился от прошлогодних событий и выглядел уже ухоженным и вполне благополучным. В порту сновали люди, ругались, кричали, подгоняли носильщиков, которые грузили сундуки, мешки на различные корабли. Интересным было то, что практически все корабли были немецкими. И это в условиях, когда все знают о надвигающейся войне и объявлении папой римским крестового похода против не только язычников, но и русских княжеств. Вот интересно, а как к этому отнеслись в Новгороде, который сдался шведам? Или своя мошна важней креста?
Все же наше прибытие не осталось незамеченным. В порт начали вбегать, въезжать на конях ратные люди, которые становились в строй, располагая конницу с флангов. Я даже увидел некоторые признаки обучения, как в нашей воинской школе. Там процесс маневрирования, перестроений был четкий и единый для всех ратников.
Взяв бинокль, я всмотрелся в лица некоторых воинов и увидел знакомые. Вот только не знаю, как их зовут, но точно видел, когда отправляли три сотни в поддержку Вячко.
— Поднимите стяг воинской школы! — скомандовал я.
Флаг школы я беззастенчиво содрал с герба Москвы. Это был Георгий Победоносец, поражающий копьем змея. Очень символично, религиозно и при умении рисовать — эстетично. Рисовать я сам не решился, но вот заказать рисунки на флагах у мастера, который прибыл из самого Киева для росписи построенной каменной церкви в окрестностях Унжи, получилось.
С причала, где выстраивались ратники русского города Риги, послышались восторженные выкрики. Всеобщее ликование передалось и на корабли, которые все еще не пришвартовались. Все радовались, веселились, а я всматривался, где можно причалить двенадцать немаленьких торгово-боевых кораблей. Пока высматривал место, заметил когги, которые на паях с Жадобой принадлежали и мне. Значит все в порядке и речной волк готовиться к приключениям. Как знать? Может ему суждено стать и морским волком? Хотелось бы, ибо положиться в этом деле категорически не на кого.