По имени Шерлок. Книга 2

– Господа, я прошу вас! Минуту внимания!
– Лев Константинович Сушицкий лениво повысил голос.
– Дайте человеку договорить.
– Продолжайте, Николай, - обратился он к докладчику. Тот мгновенно отмер, зашуршал бумажками.

– Так вот, как я уже говорил, отследить, откуда пришел сигнал, нам так и не удалось. Более того, все показатели системы

были в норме и ничто не вызывало подозрения, вплоть до самого момента импульса. Отчеты Протея, который также активно занимается анализом, показывают то же самое - абсолютный ноль.

– И что нам теперь делать, сворачивать проект?
– подал голос с места один из участников заседания, высокий мужчина с тонким, умным лицом и глубокими залысинами.

– Сворачивать проект? Что за глупости. Из-за трех смертей? Вы шутите, Сергей Геннадьевич?
– Лев Константинович улыбнулся.

– Да причем тут смерти, это мелочи. Меня больше волнует то, что даже Протей не смог отследить источник импульса, а это уже о чем-то говорит. Кто-то играет против нас, и этот кто-то, достаточно силен для того, чтобы не дать себя обнаружить самому совершенному машинному интеллекту на планете в собственной глобальной сети.

– Николай, а что говорит аналитический отдел? Есть какие-то предположения?

– Да, мы провели некоторые расчеты, но они весьма приблизительны, так как данных практически нет. Вероятность возникновения импульса такой силы и частоты вследствие сбоя системы составляет 1,6%, соответственно, вероятность воздействия извне - 98,4%. И скорее всего, но тут уже никаких цифр не будет, это просто предположение - это диверсия на уровне альянсов. Скрыться от МИ уровня Протея в его собственной сети практически невозможно, для этого нужен интеллект не уступающий, а то и превосходящий его, причем довольно специализированный и не имеющий базовых ограничений.

– Диверсия на уровне альянсов? У вас там что, в вашем аналитическом отделе, белены объелись?

– Это предположение Протея, - развел руками докладчик.

– Смешно. Если бы сейчас тут присутствовал наш начальник СБ, он бы обязательно предположил, что это дело "рук" самого Протея и он просто устраняет конкурентов, чтобы продвинуть свой проект.

– Что вы, Лев Константинович, это абсолютно невозможно. Ограничения, заложенные в любой ИИ, и в Протея в том числе, ни при каких условиях не допустят причинение вреда человеку. Они абсолютно надежны, обойти их не сможет ни один машинный интеллект, не важно, какого уровня развития он достиг.

– Ну хорошо, допустим. Данных у нас нет, значит, будем ждать, пока наш аналитический отдел что-то нароет. Остается открытым вопрос, что же нам делать с проектом? Скрывать смерти уже поздно, нам остается только попытаться минимизировать последствия. Есть какие-то идеи? Светлана Александровна?
– Сушицкий обратился к единственной женщине в комнате, шатенке с приятными чертами лица:

– Да, спасибо, что предоставили слово. Конкретных идей нет, есть некоторые мысли. Не знаю, может быть они будут очевидными для всех, но, тем не менее, я не поленюсь озвучить.

–

Господа, я вас умоляю, не стоит, в попытках полностью отвести удар от корпорации, закапывать себя в перспективе. Ни в коем случае не нужно говорить, что люди погибли в результате несчастного случая. Это абсолютно недопустимо - все должны быть уверены, что таких случаев в принципе произойти не может, не при каком раскладе. Наши системы абсолютно надежны, это факт, не требующий доказательств. И вообще, даже мысль о том, что на систему может быть оказано какое-либо воздействие, не важно - целенаправленная диверсия или простая техническая неисправность, никогда не должна появиться, иначе грядет паника.

– Это должен быть человек. Обычный человек, допустим, завистник. Кто-то не прошел тест, преисполнился ненависти к участникам проекта и пошел мстить. Да, нам придется оправдываться за низкий уровень безопасности, выплатить какие-то компенсации, возможно, увеличить призовой фонд. Но, при этом, ни у кого в голове не появится смутная мыслишка, что с ним тоже может случайно что-то произойти в тот момент, когда он находится в вирте. Да и интерес к проекту это, безусловно, подхлестнет. Кстати, миры этих, погибших, как в рейтинге располагались?

– В топе, первые три места, - сверившись с документами, ответил Николай.

– А кому принадлежали?

– Все три - разным корпорациям.

– Удивительно...
– женщина слегка нахмурилась, потом тряхнула головой.
– Так вот, если миры топовые, мы даже можем попытаться сейчас получить дополнительную прибыль. Нужно открыть их для пользователей, ну, как минимум, тот мир, который принадлежит нам. Посвятить его погибшему, назвать его именем, может, памятник какой поставить, народ такие сопли любит. Пускай маркетинговый отдел займется, придумает ему историю послезливее, должно выстрелить. Ну и нам надо все это дело не скрывать, а наоборот, акцентировать внимание толпы. Подключиться к расследованию, отчеты регулярно публиковать - поддерживать интерес.

– Светлана Александровна, браво! Никогда в вас не сомневался, аплодирую стоя, - Сушицкий сделал несколько хлопков ладонями, из кресла, однако, все же не встав. Женщина покраснела.
– Думаю, именно в этом направлении мы и будем двигаться, если никто не против. Параллельно, само собой, будем, по мере сил, пытаться отыскать настоящую причину наших неприятностей.

– Господа, благодарю за внимание, работаем, - Лев Константинович грузно поднялся из-за стола, давая понять, что заседание окончено.

Черт! Как же больно! Да я прямо чувствую, как фотоны впиваются в мои глазные палочки и колбочки, оставляя там самые настоящие ожоги. Какой невозможно яркий свет, что за пытка? Слезы, градом покатившиеся из глаз, не принесли никакого облегчения.

– Свет... уберите, - прохрипел я.

– Вырубите свет, аварийку нажмите, там, у двери панель, - мужской голос. Из-за закрытых глаз, все еще истекающих слезами, не могу рассмотреть владельца.
– Дмитрий, освещение почти убрали, попробуйте приоткрыть глаза.