По истечении срока годности — забыть
Шрифт:
– То, что ты давишь свои чувства, пытаясь их глубоко зарыть, на пользу тебе не пойдёт. Я на пользу тебе не пойду. Ты даже перестал шутить, уже не источаешь сарказм. Я тебя сломала, - горько прошептала она, с жалостью глядя на него, и встала. – Будет лучше, если ты не будешь меня видеть. Так любовь забывается быстрее.
Она медленно двинулась по тропинке, и Старку не пришлось как обычно сломя голову бежать за ней. Он шёл рядом, замечая, как же всё-таки резко она повзрослела. Ванда как всегда была чертовски проницательна и невероятно права, но Тони был упрям, как осёл. Они молча вышли
– Домой меня отвезёшь?
– А ты не хочешь?
Ванда печально улыбнулась:
– Наверняка Наташа успела уже меня проклясть за то, что я проигнорировала вашу вечеринку.
– Нашу?
– Я не люблю свои дни рождения. Это грустный праздник. Мне не доставляет удовольствия считать утекающее сквозь пальцы время.
– И куда ты хочешь?
Ванда пожала плечами, аккуратно проводя ладонью по начищенному до блеска капоту ярко-красного кабриолета.
– Запрыгивай, - приказал ей Старк.
– Увезёшь меня куда-нибудь в горы, чтобы я не смогла убежать?
– Кто знает? – лукаво улыбнулся мужчина, заводя мотор. – И пристегнись.
Ванда ожидала чего угодно, но только не этого: Старк гонял так, что кровь стыла в жилах, а сердце от ужаса замирало где-то на уровне пяток. Ветер бил в лицо с огромной силой, будто хлестал еловыми ветками. Поначалу она сидела, вжавшись в кресло, испуганно пытаясь понять, а не задумал ли Тони убить её, чтобы она никому больше не досталась? Девушка долго боялась взглянуть на спидометр, решая пребывать в неведении относительно скорости, с которой они сейчас оба рискуют превратиться в лепёшку. А потом она расслабилась и просто наслаждалась тем, как холодный ночной ветер треплет её волосы и кусает за шиворот.
Старк иногда поглядывал на неё, с беспокойством замечая, что он не предпринимает активные действия, боясь её неадекватной реакции: не обнимает её, не прикасается, ни одним своим действием не даёт ей повод думать, что он этого хочет. А хотелось безумно, хотелось смять её губы, зарыться пальцами в волосы, обнять за тонкую талию, оставить на бледной коже сиреневые засосы… Много чего хотелось, но что-то останавливало.
Ванда прикрыла глаза, раскинув руки в стороны, и улыбалась той самой улыбкой, что превращала Тони в расплывшуюся лужицу мороженого.
Они долго гоняли по безлюдным автострадам. Порой спортивную машину заносило, но девушка уже не боялась, что они перевернутся или во что-то врежутся, она доверяла Старку, знала, что он не допустит ничего такого. Шины визжали, когда он резко сворачивал, и по ушам било так, что Ванде казалось, она сейчас оглохнет. После них на асфальте оставались чёрные жирные полосы, словно раздавленные гигантские змеи.
Потом Ванду слегка укачало, и Старк остановился на обочине, позволяя девушке шатающейся походкой выйти из авто. Она медленно спустилась вниз, в овраг, замечая, что Тони идёт следом, и остановилась, вскинув голову вверх. Она махнула рукой, подзывая мужчину подойти ближе и, потянув его за запястье, опустилась на холодную траву. Они молча смотрели на звёзды. Ночь была на удивление тихой, лишь изредка мигали фарами проезжающие машины. Тони пытался объяснить ей, где находится Полярная звезда,
Когда стало холодно, Ванда перевернулась на бок и, подперев щёку рукой, взглянула на Тони. На секунду ей показалось, что он заснул, и она провела рукой по его щеке, заставив резко открыть глаза.
– Я хотела сказать, что нам будет трудно. Это не сможет продолжаться вечно. Рано или поздно мы сгорим, как спички.
– Давай решать проблемы по мере их поступления, - устало заметил он.
– Я просто пытаюсь уберечь нас от боли, что мы можем причинить друг другу.
Тони привстал на локтях, оказавшись в опасной близости от лица девушки. Ванда чуть отпрянула, расстроенно глядя ему в глаза.
– Прости за разорванный договор. Мне очень жаль.
– Мы так часто извиняемся друг перед другом, что это уже начинает терять смысл.
– Мы так часто просим прощения, может, стоит задуматься? – Тони нехотя поморщился и присел, выжидающе глядя на Ванду, которая изо всех сил пыталась подобрать правильные слова. – Мне больно, когда тебя нет рядом. Но мне также больно, когда я тебя вижу. Мне одинаково плохо как и без, так и с тобой. Ты хочешь дружить, но, Тони, это нереально. В дружбе тоже есть чувства.
– Это значит нет?
– Это значит, что я не знаю, - Ванда вскочила на ноги, и Старку до невозможности захотелось убрать налипшие травинки с её голых острых коленок. – Твои порывы сиюминутны. Ты никогда не думаешь о последствиях. Будущего для тебя не существует, ты живёшь только настоящим. Ты когда-нибудь задумывался над тем, что нас ждёт?
Тони пристыженно опустил глаза. Он не думал об этом, она права. В очередной раз.
– Иногда стоит жить моментами.
– Ага, - саркастично хмыкнула Ванда, направляясь к его машине. – А теперь посмотри, до чего мы докатились. Отвези меня домой.
– Это значит да?
– Это значит, я думаю.
Доехали они в абсолютной холодной тишине, и Старку иногда казалось, что это молчание липким желе обволакивает его и поглощает. Он специально ехал медленно, чтобы оттянуть момент расставания, поэтому они въехали во двор, когда уже начало понемногу светать.
Ванда коснулась ручки двери и удивлённо заметила, что Тони тоже выходит из машины и помогает ей выбраться.
– Я и сама могу дойти до квартиры, - недовольно заметила она.
– Ты должна получить мой подарок.
– Так вручи его прямо здесь.
– Он у тебя дома.
– Тогда я сама его найду.
– Нет, я должен видеть твоё лицо, когда ты его получишь.
– Боже, я надеюсь, это не золотой унитаз, - закатила глаза девушка, заставив Тони фыркнуть.
На входной двери изнутри была наклеена записка, написанная рукой Наташи. Она страшно возмущалась её отсутствием, невозмутимо сообщила о том, что вся еда исчезла в желудках голодных гостей, а о торте она может даже не думать. И в конце мелким шрифтом было добавлено, что подарок Старка обоссал ей кресло и сгрыз пару ботинок. Ванда изумлённо нахмурилась и взглянула на Тони, пытаясь понять, что происходит.