По когтю льва
Шрифт:
– Зелье?
– Посмотри, - Нефандус широким жестом указал на юг, где остались отряды охотников. Там, на краю тени, до сих пор шло сражение.
– Орден проигрывает. Без оружия Гектора Долуса они слабы против Дэви. Но я помогу им, если ты отдашь мне склянку.
Лира равнодушно расстегнула сумку и, ни секунду не задумываясь, достала одну колбу. Зелье на дне колбы сияло искорками, как живой любопытный глаз неведомого пока чудовища.
– Вот. Забирай. Все равно мне это больше не нужно, - Лира немного подержала колбу в руке и передала вампиру.
– Если ты любил когда-нибудь, Нефандус, заверши то, что
Холодные пальцы вампира схватили склянку, и тут же орда кукол вылетела из тени Макты на южной границе и бросилась на вампиров Дэви, сражавшихся с охотниками. Кукловод сдержал обещание.
– Зелье, дарующее смертным созданиям силу Бездны… Я долго искал его!
– прошептала фигура в плаще. Кукловод вытянула руку со склянкой, чтобы зелье заиграло на солнце красными всполохами.
– Я давно бредил этим путём… Как и ты, верно?
– Да. Сказка Макты о детях любви Бездны захватила меня.
– И меня! Давно, за четыре столетия до тебя! Но я долго не понимал, что провести её в реальность невозможно: надо сперва изменить реальность. А когда понял, приступил к работе.
– Ты уже создавал это зелье?
– Нет. Я сумел расшифровать труды Атера, но алхимическое искусство мне чуждо… Я привык работать с куклами, и занялся поиском подходящих болванок. Одна нашлась быстро - Гектор Долус! Этого carere morte не устраивало нынешнее положение дел в Земле Страха, но он пошёл не по тому пути - сделал ставку на Низших. К счастью, я успел его спасти и отвёл к себе. Скоро Долус проникся той же идеей - созданием существ, избавленных от недостатков carere morte и наделённых всей силой Бездны.
– А я? Ты нарочно оставил записи Атера в подземельях, чтобы их нашла я?
– Да. У тебя пытливый ум, и, что более ценно, ты веришь в легенды. Гектора я направил путём науки, тебя - путём сказки. Тебе удалось пройти дальше.
– Так я тоже твоя… болванка?
– Все вы: вампиры, охотники, смертные, исцелённые, избранные. Карда, Дона… страна. Дэви был не прав, взяв своим материалом только вампиров. Я взял всех - и выиграл.
– Вся страна - твой театр кукол?!
– Не совсем. Я вкладываю в слово “куклы” другой смысл, нежели ты. Только самые простые мои куклы мертвы. Марионетки более высокого порядка живы, а высочайшие - наделены собственной волей. Их вполне можно звать уже не куклами, а детьми. Я не стремлюсь управлять, Лира! Излишек власти над временем нам, бессмертным, и без того кружит голову. Я только направляю, подсказываю… И не всем. И не всегда! Я наблюдатель. Ты должна понимать меня, ведь и ты сама - наблюдатель.
– А кто ты под маской? Это ведь ты?
– Лира усмехнулась.
– Или я говорю с очередной куклой… - прошептала она.
Тень внизу прорезали вспышки серебра, точно молнии. Наверное, это были мечи охотников. Где-то там, среди них, и Ульрик…
– Ульрик!
– выдохнула Лира. Она прижала руки к груди, впившись взглядом в далёкие вспышки молний.
– Эпохе carere morte приходит конец, - грустно сказал Нефандс.
– Ушли почти все, кто был выбран, чтобы ее завершить. И сейчас они тянут ее за собой - в небытие. Мира Вако, Гектор Долус, Карл Хортор, Филипп Латэ… Остались немногие, и среди них Дэви. Интересно, чем кончится драматический спектакль его жизни?
Лира присмотрелась и разглядела в гуще сражавшихся
– Это так ты наблюдаешь?
– холодно спросила Лира.
– Это мерзко. Фу. Меня подташнивает.
– Значит, тебя тошнит от самой себя, - Нефандус засмеялся.
– Что ж, достойный финал! Теперь остались только я и Макта. В Земле Страха я почти всеведущ и всезнающ. И почти всемогущ… Но сейчас этот мир исцелится, и придёт конец царству Либитины. Надо уходить, -
Нефандус достал из ножен у пояса небольшой кинжал с желобком на лезвии и осторожно вытряхнул капли зелья из колбочки в желобок кинжала. Потом он отогнул раструб одной перчатки и вонзил кинжал себе в запястье. Сейчас вампир станет тем, кем мечтала стать Лира, но Лира даже не посмотрела в его сторону. Самым важным во все эти годы для неё было не приготовление зелья, а человек там, на Пустоши. Тот, который скоро отдаст свою жизнь Первому вампиру.
– Макта, как и подобает истинному Владыке, сам назначил день и час своего ухода, - заметил Нефандус.
– И Ульрик выбрал сам. Я… - слова давались с трудом, - …отпустила его.
– Макта готовил вас обоих давно. Он заметил вас на последнем Балу Карды, и в Ульрике сразу разглядел последнего Арденса и последнего Избранного, а в тебе - ту, которая поведёт эту жертву на заклание.
– Ч-что?
– запнулась Лира.
– Ульрик не может быть Избранным. Митто его обратил, а я - исцелила. Если б он был Избранным, Митто просто погиб бы при инициации. А Ульрик стал бы Великим вампиром.
– Во время исцеления ты не замечала ничего необычно?
– Пожалуй, замечала. Будто за его душу боролись две силы - никогда прежде у меня не было такого чёткого ощущения.
– Полагаю, Митто при инициации тоже замечал необычные вещи. Ульрик - Избранный, но, кроме того, он Арденс. Прежние выводы об особенностях владельца Дара делались на основе тех, кто не был в родстве с Основателем. А кровь Ульрика особенна, она имеет иные характеристики. Но вернёмся к Макте…
– Ты так много знаешь о Первом!
– Я - его первое дитя. Создателя поглотила ненависть к Арденсам, и он забыл всё остальное, забыл меня, но моя нить к его мыслям цела… Лита Фабер мешала Макте - она была “не той” Избранной. Первый всегда считал, что правильный Избранный вовсе не должен знать о своём Даре и действовать от чистого сердца. Макта вложил в тебя цель убить Литу. Её Дар должен был уйти к Ульрику, но некстати вмешалась Габриель. Путь Старейшего чуть удлинился. Пришлось подстроить нападение на дом Калькаров. В том пожаре погибла Габриель, и Дар оказался у Ульрика. А зачем Макте была нужна ты?
– Палач не пожелал бы отдать свою жизнь презренному carere morte, но влюблённый в тебя Ульрик сумел над этим задуматься.