По колено в крови. Откровения эсэсовца
Шрифт:
Село и вправду оказалось чуть больше хутора — несколько хатенок, по пальцам можно было пересчитать. Повозки, домашний скот, но ни грузовиков, ни вообще транспортных средств. Если кому-нибудь из местных приспичило бы сообщить русским об инциденте, то ему пришлось либо бежать на своих двоих, либо вскочить на лошадь. Сколько здесь жителей? И вооружены ли они? Возле одного из амбаров я заметил движение. Непохоже, чтобы в такое время люди работали. Скорее всего, пилот именно там.
— Надо взять кого-нибудь из них в заложники, — предложил
Разумеется, мой план не лез ни в какие ворота с точки зрения правил ведения войны, но если сельчане вооружены, у нас будет возможность выторговать у них пленного летчика.
— Разумеется, заложника убивать мы не станем, — пояснил я. — Ни при каких обстоятельствах. Уразумели?
Первым ответил Брюкнер.
Мы решили разведать обстановку и начали с хаты на западной окраине села, стоявшей чуть в стороне от остальных. Людей возле нее не было. Обогнув село, мы подошли к дому и заглянули в окно. Две женщины собирали на стол, за которым сидело трое детей.
— Берем женщин, — распорядился я. — Детей не трогать. Оружие с предохранителя не снимать. Огня не открывать.
Тут Лёфлад тронул меня за плечо и кивнул на окно. Ока-зывается, в доме присутствовал и мужчина, вернее, молодой парень, сначала мы его не заметили.
— И его прихватим, — добавил я. Мы направились ко входу в хату.
Ударом ноги распахнув дверь, мы тут же скомандовали:
— Руки вверх!
Обе женщины и мужчина тут же повиновались, Сидевшие за столом дети закричали от испуга. Мне стало не по себе от их крика, мне вообще не нравилось пугать беззащитных людей. Брюкнер, Лёфлад и Крендл жестом велели взрослым выйти наружу, и мы повели их по протоптанной в грязи узкой дорожке между хатами.
Вопреки ожиданию местные жители не переполошились и не стали выбегать из домов. Брюкнер решил привлечь внимание.
— Хайль Гитлер! — что было мочи выкрикнул он. Люди прилипли к окнам, некоторое время спустя трое
мужчин вышли к нам и стали умолять отпустить пленников. Мы пообещали, что отпустим, но только в обмен на летчика. В этот момент Лёфлад, заметив позади двоих вооруженных штатских, очевидно партизан, тут же навел на них автомат, но огня не открыл. Ни к чему было ввязываться в перестрелку, она могла помешать осуществлению нашего плана.
Мужчины показали на амбар, тот самый, который и привлек наше внимание. Войдя внутрь, мы увидели летчика, привязанного к деревянной подпорке. Он явно не ожидал нашего появления и был страшно рад видеть своих. Детчик был гауптманом. Только теперь до нас дошло, что все-таки нас не зря бросили сюда спасать его. Летчика отвязали, после чего мы вместе с ним и заложниками направились прочь из этой деревни. Пройдя километра три, мы отпустили заложников, а сами вместе с гауптманом чуть ли не бегом направились в сторону Днепра.
Добравшись до какого-то фруктового сада, мы решили на несколько минут сделать привал. Необходимо было отдохнуть, Брюкнер стал в охранение. Но не успел и мы уснуть,
— Ничего, я еще вернусь в это село и покажу им, где раки зимуют, — пообещал летчик. — Прилетим сюда с моей эскадрильей и камня на камне не оставим.
— Ничего ты не сделаешь, — скептически произнес Брюкнер.
Как ни странно, но он отчего-то плевать хотел на то, что летчик был намного старше его по званию.
— Тебя отпустили, и ты оставь их в покре. Вот так-то.
— Эту деревню надо стереть с лица земли, — не унимался гауптман люфтваффе.
— И без тебя сотрут, не беспокойся, — ответил Брюкнер. — Не ты, так СС, не СС, так вермахт. Тебя отпустили, и ты хочешь им за это отомстить?
Гауптман, подумав, по-видимому решил, что Брюкнер прав.
— Хотя какое мне дело до них. Скоро все здесь превратят в выжженную пустыню, — устало произнес он.
Нам о подобных планах ничего известно не было.
Мы дошли до железнодорожного моста через Днепр, вполне уложившись в предписанные Кюндером 48 часов. Но там никого не оказалось, разве что свежие могилы и искореженная техника. Так что наш Кюндер обещания не сдержал. Увел отсюда ударные группы В и С, не дожидаясь нашего взвода, да вдобавок навязав нам этого летчика. Предстояло нагонять своих где-нибудь на рокадном шоссе.
Всех нас, кроме Брюкнера, такой оборот здорово разозлил, в адрес Кюндера посыпались проклятия и обещания проучить его. Произошедшее шло вразрез с тем, что мы наобещали гауптману люфтваффе. Впрочем, как мы могли проучить Кюндера? Все говорилось в припадке раздражения, исключительно разрядки ради.
Крендл оглядел мотоцикл с коляской.
— Бензопровод в двух местах пробит, — заключил он. — Надо найти где-нибудь кусок резинового шланга; тогда можно будет поставить его на ход.
И все мы, в том числе и гауптман люфтваффе, принялись искать резиновый шланг. Сняв резиновую трубку с двигателя автомашины, мы принесли ее Крендлу на экспертизу. В конце концов, шланг нужного диаметра нашелся. Хоть и не сразу, но Крендл сумел завести мотоцикл. Гауптману предложили сесть в коляску. Крендл повез его в группы В и С, а мы пешочком двинулись вслед. По прибытии на место Крендл пообещал организовать грузовик, забрать нас.
Часа через два мы увидели впереди облако пыли — грузовик! Забравшись в кузов, мы тут же провалились в сон.
Ударную группу В мы нагнали примерно в 5 километрах от Кременчуга. Там Кюндер остановил колонну. Ударная группа С, соединившись с частями вермахта, пыталась прорвать оборону русских в пригородах Кременчуга. Кюндер и словом не обмолвился о том, как мы выполнили задание, зато недвусмысленно высказался по поводу раненого Эрнста. Унтерштурмфюрер Дитц рассказал, что Эрнста уже отправили в полевой госпиталь и что врачи обещают скоро поставить его на ноги.