По лезвию грани
Шрифт:
Ричард встал.
— Я подожду тебя за дверью.
Он взял свой меч и вышел.
В тот момент, когда она обнаружила красную искру внутри себя, она точно знала, какими будут последствия. Ее жизнь целительницы закончилась. Ее жизнь в качестве мерзости будет жестокой и лишенной сочувствия или теплоты, но, вероятно, короткой. Это того стоит, сказала она себе. Если ни один другой ребенок никогда не будет плакать так, как Тюли, потому что работорговцы забрали у нее кого-то, это стоит того.
* * *
НА
Труп выглядел свежим. Был ли это соперник, давний враг? Или, что более вероятно, какой-нибудь человек с улицы, похожий на Джейсона Пэрриса. Шарлотта тихо выдохнула. Она сама пришла в этот мир. Она справится с этим.
Ричард прислонился к стене, скрестив руки на груди. Криминальный авторитет сидел в кресле рядом с трупом. Мико тоже прислонилась к стене, словно отражая Ричарда, согнув одну ногу и подперев ее ступней. Она была странной девушкой, тихой, ее узкое лицо было спокойным, но в ней чувствовался какой-то странный намек на непредсказуемость, словно она просто ждала подходящего момента, чтобы ударить кого-то.
Обезображенное лицо трупа выглядело красным и свежим. Отметинам на лице Джейсона было больше года.
— Как ты состаришь ожог? — спросила Шарлотта.
— У нас есть некромант, — сказал Джейсон. — Она состарит его. Тебе нужно что-нибудь, чтобы исцелить меня?
Она покачала головой.
Последствия усталости все еще сказывались на ней, скапливаясь в ее костях, но она оправилась гораздо быстрее, чем ожидала. Если бы вчера она исцелила шестнадцать человек, то сейчас лежала бы в постели, не в силах пошевелиться. Но сейчас она чувствовала себя… отдохнувшей. Облегчённой, словно с ее плеч свалилась какая-то тяжелая физическая ноша. Ирония судьбы.
«Исцеление — благородная жертва», — наставлял голос леди Августины из ее воспоминаний. — «Причинение вреда — это эгоистичное извращение».
Ноша на самом деле не исчезла, подумала Шарлотта. Она просто поменяла давление, созданное дисбалансом в ее магии, на тяжесть убийства в ее сознании.
— Значит, исцеление… особый талант? — спросил Джейсон.
— Да.
— Кое-какой магии можно научиться.
Шарлотта кивнула.
— Да. Вспыхиванию можно обучиться, и оно может быть улучшено с помощью практики, даже для кого-то из Сломанного, если у этого человека вообще есть какая-то магия. Исцеление можно сделать более эффективным, но надо родиться с талантом.
Джейсон посмотрел на Ричарда.
— Твой меч — это вспышка, не так ли?
Ричард кивнул.
Джейсон посмотрел на нее.
— Я видел здесь много странного магического дерьма, но никогда не видел, что делает он. Я просил его научить меня, но он не хочет.
— Ты и так причинил достаточно вреда, — сказал Ричард.
Джейсон усмехнулся.
— Ой, старина, ты меня обидел.
Ричард поднял глаза к небу.
— Я натравил тебя на этот
— Для этого мне не нужна вспышка. — Джейсон коснулся своего шрама. — Давайте продолжим.
Шарлотта взяла стул и поставила его в луч света, льющегося из высокого окна под потолком.
— Садись, пожалуйста.
Он сел. Шарлотта подошла ближе, повернув его лицо кончиками пальцев, чтобы лучше рассмотреть шрам на свету. Ожог второй степени, распространяющийся на ретикулярную дерму, глубокий слой кожи, защищающий тело от стресса. Она исцеляла и хуже.
Она подняла руку и позволила золотым искрам своей магии погрузиться в его кожу. Он сидел совершенно неподвижно, его нервирующие серые глаза были спокойны.
Поражение было огромным. Она погрузилась в работу по восстановлению разрушенных тканей. Когда тело получало травму, на помощь приходили специализированные клетки, которые врачи из Сломанного называли «фибробластами», а коллежские целители — «шовными клетками». Они проникали в рану и начинали выделять коллаген, перемещаясь внутри сгустка, пока, наконец, не закреплялись и не закрывали рану. Момент этого закрепления определялся многими факторами, и когда процесс шел слишком долго, он приводил к накоплению фиброзной ткани, а иногда, если на органах образовывались рубцы, к фиброзу, который мог быть фатальным.
Сам шрам состоял из тех же коллагеновых волокон, что и обычная кожа, но вместо того, чтобы пересекаться, эти волокна были выровнены в одном направлении. Ей пришлось смягчить жесткую ткань шрама, а затем кропотливо сдвинуть коллагеновые волокна внутри кожи, чтобы приблизить ее к нормальному рисунку сплетения. Это была медленная, методичная работа. Шрамы на лице требовали точности, на карту была поставлена симметрия лица. Комната, Ричард, Джейсон — все исчезло. Осталась только поврежденная ткань, и она сосредоточилась на ее восстановлении.
Словно сквозь стену, она услышала приглушенные голоса.
— Твой шрам разгладится, и ты получишь двойника, — сказал Ричард. — Откуда такая внезапная потребность оказаться мертвым?
— «Зеркало» проявляет ко мне интерес, — ответил пациент.
— Что ты сделал?
— Много вещей, ни одна из них не хороша, но ни одна из них не касается шпионов. Они наблюдают за мной, и мне это не нравится.
— Я предупреждал тебя, Джейсон, — сказал Ричард.
— Не читай мне нотаций, старина.
— Ты слишком быстро расширяешься и убиваешь слишком многих. Насилие привлекает внимание.
Джейсон вздохнул.
— На случай, если ты не заметил, я неплохо справляюсь.
— «Пять Банд» с пеной у рта пытаются отправить тебя на дно океана, Рук назначил награду за твою голову, и теперь агенты «Зеркала» следят за твоим домом. Твое определение «неплохо» в лучшем случае вызывает беспокойство. — Он вдруг улыбнулся и изобразил легкий акцент. — Я не думаю, что это слово означает то, что ты подразумеваешь.