По лезвию ножа, или в погоне за истиной
Шрифт:
— Поди эпилептик, припадок случился — не иначе, — прокомментировал Григорий.
22 апреля 1983 года, Ленинград
Любую мысль относительно своего выбора я гнал как можно дальше и изо всех сил пытался решить основную проблему: найти Крест.
Неожиданно помогла мне Локи. Однажды поздно вечером, как обычно без затей насытившись друг другом, мы молча лежали в кровати.
— У тебя проблемы? — неожиданно спросила Локи.
— Да, до инициации осталось меньше недели, а Крест я так и не достал.
— Может, стоит
— Хм… Это мысль. А какой храм выбрать, как думаешь?
— Слушай, а что если «оприходовать» попа по соседству с нашим «храмом»? Это будет символично! — лицо Локи впервые на моей памяти озарилось радостной улыбкой. — Два храма рядом, один побеждает другой!
— А где храм, про который ты говоришь?
— Да в Вырице, там есть церквушка деревянная, поп там — наверняка какая-нибудь жирная скотина, ты ему только в челюсть двинешь, он и лапки кверху, а потом ищи тебя свищи.
— Толково, ничего не скажешь! А в какой день лучше это сделать, как думаешь?
— Лучше всего послезавтра, в воскресенье, после их службы попы обычно ходят к своим хрюсам по разным проблемам.
— Решено, послезавтра утром и поеду!
28 января 1998 года, Москва
Я потихоньку приходил в себя, а Григорий, оказавшийся хорошим водителем, гнал машину по московским улицам. Пробки в этот день не были фатальными, и минут через 40 мы сворачивали с Садового кольца на Мясницкую улицу.
— Куда тебе на Мясницкой? — поинтересовался Георгий.
— Высадите меня у Главпочтамта.
Покидать уютный салон и расставаться с Григорием мне решительно не хотелось — так здесь было хорошо и, казалось, абсолютно безопасно. Но делать нечего, машина подкатила к памятному зданию, вот и вывеска питейного заведения, где была назначена встреча. Мы тепло попрощались, Григорий меня перекрестил, и я вышел в промозглую неуютную неизвестность…
В баре было малолюдно, молодой бармен флегматично натирал стеклянный стакан, который и без того уже искрился, словно бриллиант. Я огляделся по сторонам. Два столика были заняты: за одним из них устроились с пивом два мужичка в костюмах; парочка влюбленных ворковала за другим. Отца нигде не было видно. «Наверное, еще рано», — подумал я.
— Вас случайно не Денис зовут? — Неожиданно обратился ко мне бармен.
Я внутренне насторожился, но постарался не подавать вида.
— А что такое?
— Вы здесь должны встретиться с отцом?
— Да, — голос мой предательски дрогнул.
— Назовите мне, пожалуйста, его имя и отчество, и я передам вам от него посылку.
— Григорий Александрович. «Это что еще за конспирация», — недоумевал я.
Бармен передал мне плотный пакет, в котором, по-видимому, лежала картонная коробка.
— Пивка не желаете?
— Нет, лучше водички.
Взяв пакет и воду, я отправился к облюбованному столику.
Пискнул пейджер.
«Сосиска, у меня все в порядке, буду на месте не раньше 16.00. До встречи!»
— Слава Богу! — прошептал я. — Стас, молодчина,
Я сел за стол и залпом осушил стакан с водой. Видимо Стас поедет в Перхушково на первой электричке после перерыва. Хорошо бы успеть к нему.
Из переданного барменом пакета я с волнением достал коробку из-под мобильного телефона «Siemens». Собственно, в ней и лежал новенький мобильный телефон, уже включенный и полностью заряженный в комплекте с зарядным устройством и инструкцией, а также сложенный вчетверо лист бумаги и пухлый конверт. Отложив в сторону телефон, я развернул письмо:
«Сынок, в сложившихся обстоятельствах осторожность не может быть излишней. Я специально не стал сообщать тебе подробности на пейджер, чтобы все думали, что мы сегодня с тобой встретимся. Приезжать же к тебе лично слишком опасно. Я навел кое-какие справки. Скажу откровенно, ты попал в скверную историю. Но выше нос! Как известно, безвыходных ситуаций не бывает!
В коробке ты найдешь новенькую мобилу, зарегистрированную на подставное лицо, такая же незасвеченная игрушка есть и у меня. Ни в коем случае не звони с этой трубки кому бы то ни было, кроме меня. Запомни! НИКОМУ! В памяти телефона лишь один номер — мой. Можешь его сейчас набрать.
Папа.
P.S. Да, в конверте немного денег тебе „на мелкие расходы“».
Я заглянул в конверт, обнаружив там полную пачку сотенных купюр: папа в своем репертуаре! [11] Убрав конверт во внутренний карман куртки, я занялся инструкцией к телефону, чтобы понять, как пользоваться записной книжкой. Техническим кретинизмом я никогда не страдал, и уже через несколько минут телефон соединял меня с трубкой отца. Я не стал выходить из бара, поскольку к тому времени из посетителей остался я один, а бармен беспечно болтал с кем-то по телефону. Отец ответил сразу.
11
До августовского кризиса 1998 года сумма в 10 000 рублей превышала $1 600.
— Сынок, это ты? — услышал я взволнованный голос.
— Да, па, привет, как ты?
— Да нормально. Сынок, давай в разговоре обойдемся без излишней конкретики, береженого Бог бережет.
— О’кей.
— Денис, у тебя дома не найдется случайно фотографии на загранпаспорт?
— Должны быть, в верхнем ящике стола. Я, когда фотографировался, сделал два комплекта на всякий случай.
— Отлично!
— Пап, пока не забыл. Я тут случайно вспомнил, что однажды, еще в студенческие времена, оказал любезность одному сотруднику прокуратуры. Я, к сожалению, не помню даже его фамилии, но он оставил мне свою визитную карточку. Кто его знает, какую он карьеру сделал за прошедшие годы? Может, не забыл меня. В любом случае, попытка не пытка. Ты попробуй найти его визитку: у меня в столе в нижнем ящике есть картонная коробка со старыми карточками.