По лезвию судьбы
Шрифт:
— Мам, это было классно! — Рома купался в счастье, как дельфин — в прозрачных морских волнах. Он убрал ракетку и бутылку с водой в рюкзак и забросил его на плечо. — Тор все хорошо объяснил, не то, что Иван Ильич, который все время орал и ругался. Теперь у меня получается отличный форхенд!
— Не только отличный, но и стабильный, — ввернул Олег. — Ром, ты молодец! Захочешь — сможешь сделать карьеру в большом спорте, — он взлохматил шевелюру впередиидущего сына, — а если нет — сможешь просто получать удовольствие от игры.
После слов отца сын выкрутил
— Ника, а давайте вместе съездим в ресторан и поужинаем? — теннисисты одновременно вышли в холл. У обоих — влажные недосушенные волосы, и эта дурная привычка, судя по всему, у них тоже была общей. — Уверен, что наш парень голодный.
Вот так выкручивает. Не «сын», а «наш парень». Обходит острые углы, но мелкими шагами приближается к заветной цели, да еще меня втягивает в эту игру. Тор — упрямый, как бык, как его мифический тезка.
— Нет, Олег. Никаких ресторанов, — я была настроена категорично. — Никаких публичных мест. Вы поиграли, пообщались. Достаточно. Помни уговор, не заставляй жалеть о том, что я согласилась на ваши встречи.
Я страховалась, изо всех сил пытаясь отсрочить неизбежное, но закон Мерфи работает без осечек: если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так.
Ага, именно…
— Олег Павлович, приветствую, — на широком крыльце мы лоб в лоб столкнулись с директором центра. — Какими судьбами? Меня не предупредили, что вы приедете… — глубоко посаженные темные глаза мужчины перебегали от Тора к стоящему рядом Ромке. — Это кто у нас такой симпатичный?..
Катастрофа, фиаско, а если проще — полный пи. дец. Директор не был гением, но и дураком — тоже, потому легко сложил два и два. Его глаза вспыхнули неконтролируемым восторгом, а я четко уловила тревожный момент: первый камешек покатился по склону горы. Еще не страшно, но он — предвестник лавины.
— Я заехал поиграть, так что нет повода для беспокойства, — Олег закрыл спиной меня и сына и легонько подтолкнул в сторону парковки, удерживая внимание чиновника на себе. — Этому центру требуются серьезная материальная поддержка. В ближайшее время я свяжусь с вами, чтобы обсудить детали.
— Да, конечно. Спасибо, Олег Павлович. Буду ждать с нетерпением, — чиновник шаркал ножкой и кланялся, как китайский болванчик.
— Всего доброго.
Тор догнал нас на парковке. Я достала брелок и разблокировала машину. Ребенок уже занял пассажирское место и, закусив губу, возился с ремнем безопасности, когда его отец ухватил меня за локоть.
— Хорошо, с рестораном я понял. Но тебя я могу пригласить? Одну, без Ромы.
— Жену свою пригласи, а еще лучше — позаботься, чтобы этот хмырь, — я мотнула головой в сторону крыльца, — молчал об увиденном.
Олег нахмурился. Между темных бровей залегла глубокая складка, желваки на скулах ходили ходуном.
— Не волнуйся, я разберусь.
— Надеюсь.
Теннисная тренировка стала главной темой этого вечера. Морфей с трудом справился с фонтанирующим ребенком,
Август скоро закончится, до начала нового учебного года осталось всего десять дней.
— Мам, будильник уже третий раз звонит, а ты все не просыпаешься! — Рома стаскивал с меня одеяло, — на работу проспишь. Что с тобой? Ты не заболела?
— Не заболела, сынок. В такую погоду из постели выбираться не хочется.
За окном — серое небо, ливень заливает стекло, размывая и без того унылую картину летней Москвы. Я потянулась за любимыми джинсами, но вздохнула и распахнула створки шкафа: спортивный стиль был приемлем в «ИнтерФант», но в «АсТор» предпочитают классику.
— Нафиг ваш дресс-код, — психанула и вернулась к джинсам. Выбрала классические черные от Хилфигера, простую хлопковую рубашку. — Сегодня я буду такой. Мне на приемы не ходить, с начальством не общаться…
— Мам, я с тобой позавтракаю? — взъерошенный сын показался в дверях. — Сделаешь сырники с соленой карамелью?
— Сделаю. Приведи спальню в порядок и садись за стол.
— Я уже, — отчитался Ромка, уселся на табуретку и… я закатила глаза. Опять про теннис, про Тора, про то, как прекрасно он провел вчерашний вечер. Кажется, я начинаю ревновать ребенка к непутевому отцу.
— Ешь, — я поставила перед парнем тарелку с тремя большими сырниками, достала из холодильника баночку соленой карамели. — Молоко разогреть?
— Не, я чай.
— Хорошо. Приятного аппетита.
Аппетит был приятным, а ощущения от погоды — нет. Резкий порыв ветра бросил в лицо пригоршню холодной воды, спутал волосы. Зонт — бесполезный аксессуар. Улететь с ним в руках, словно Мэри Поппинс — легко, но спрятаться от непогоды не поможет. Пока добежала до машины, стала похожа на мокрую курицу. Пернатая с подмоченной репутацией, ни дать, ни взять.
— Брр.
Как смогла, привела себя в порядок, пальцами разобрала длинные пряди. Убедилась, что тушь осталась на месте, а не превратила меня в грустную панду и позавидовала ребенку, который дочитывал «Аленький цветочек», а потом планировал собрать ажурный мост из нового конструктора, подаренного дедом.
Навигатор выбрал кратчайший по времени путь ко дворцу Серковского.
— Привет, Сергеевна, — прораб встречал меня в дверях. Иногда мне казалось, что Иваныч жил на стройке: он приходил первым, уходил последним и был готов к ответу на любой вопрос. — Что — то случилось или обычный осмотр?
— Типун вам на язык, — отмахнулась я, входя в просторный холл. — Если на этом объекте что — то случится, мы окажемся в вечном рабстве. Надеюсь, что этот день будет добрым ко всем нам.
— Чегой — то тебя на философию потянуло, — хмыкнул Иваныч, почесал подбородок и махнул рукой. — Ладно, я к парням возвращаюсь, а ты ходи, смотри. Будут вопросы или замечания — зови, только погромче: плиткорез шумит шибко.