По лезвию судьбы
Шрифт:
— У себя? — кивнул парень на дверь директорского кабинета и, получив утвердительный кивок, постучал. — Можно?
— Войдите.
В нашей комнате повисло напряжение. Тишина стала такой плотной, что ее можно было резать ножом. В воздухе витал один — единственный вопрос: что происходит?
— Работать! — прошипел Гена. — Возвращаемся к работе! Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
Сомнительное утешение, но волшебное слово сработало, мы вернулись за свои компьютеры.
— А если этот холдинг переманит на работу нашего МММ? — тихо всхлипнула
Хреновая версия развития событий… Мысль о том, что Михаил может уйти, передав управление фирмой доверенному лицу или просто продать «ИнтерФант», вызвала резкую боль в области сердца. Нет, так не может быть. Не должно. Потому что… Черт!
=4=
Тишина. До конца рабочего дня Марсов так и не вышел из своего кабинета. Устав строить предположения, мы покинули офис, как только на больших настенных часах высветилось шесть вечера.
Утро следующего дня началось не с кофе.
— Ника, проснулась? Бодрое утро.
Голос прораба был свеж и весел, а мне хотелось зарыться с головой под одеяло и добрать положенный час сна. Открывай, сова, жаворонок пришел!
— Только один глаз проснулся, — фыркнула и села в постели. — Мое утро бодрое не раньше полудня. Что случилось?
— Я в мраморе запутался. Чехарда какая — то получается. По документам проходит две позиции с разными кодами, а выглядит все одинаково. Что делать будем?
Спросонья мозг работает медленно, но все — таки вытаскивает из чулана памяти нужную информацию.
— Иваныч, гляньте внимательно. Этикетку почитайте. Там должен быть теплый и холодный оттенок. Перепутать никак нельзя, иначе вся гармония дизайна нарушится.
Из динамика донеслось сопение и пыхтение, а затем ожила камера, и в кадре мелькнуло усатое лицо прораба.
— На той этикетке все иностранными буквами написано. Ничего не понимаю, — отрезал Иваныч. — Вот смотри, Ника. Сейчас покажу… — запутавшись в переключении фронтальной и основной камеры телефона, мужчина чертыхался и извинялся, но наконец справился с проблемой. — Это одна куча, — в объективе появилась упаковка мраморных плит, — а это — другая. Что куда укладываем?
Да кто бы знал! Во дворце Серковских на время ремонта было подключено черновое освещение — лампочки Ильича — поэтому разобраться в оттенках плитки путем видеообзора было невозможно.
— Ежики курносые! — я растерла лицо и призналась в неизбежном. — Занимайтесь пока другой работой. Я подъеду позже и разберемся.
— Хорошо. Ждем, — Иваныч довольно кивнул и завершил звонок, а я нашла в чате контакт Марсова.
Ника: Доброе утро, Михаил Матвеевич. Мне нужно съездить во дворец, чтобы решить проблему с плиткой.
Ответ прилетел незамедлительно. Кажется, мой начальник тоже был жаворонком. Везет же людям!
Марсов: Доброе. Хорошо. Езжай. Если будут проблемы — сразу звони.
Ника: Ок.
Душ, завтрак, утренняя московская пробка — как суровая неизбежность и пряная специя к обычному рабочему дню. Моя
— Иваныч!
— Я тут, Ника, — отозвался прораб из дальней комнаты на первом этаже. — Иди сюда.
Если для женщины различить тринадцать оттенков розового — не проблема, то для мужчины нет проблем запутаться в двух белых цветах.
— Это — теплый оттенок. Его — в четвертую комнату на втором этаже, — ткнула пальцем на упаковки и в сторону нужного помещения, — а этот — холодный — в первую гостевую комнату. Понятно? Только умоляю, не перепутайте, иначе придется все снимать и делать заново!
— Да ладно тебе, — добродушно фыркнул Иваныч. — Не первый год работаем, справимся. Извини, что сдернул с места…
От ответа меня отвлекли шаги за спиной.
— А кто пропустил постороннего на объект?
По лестнице на второй этаж поднимался молодой мужчина. Убедившись, что прораб зафиксировал полученную информацию, я рванула следом.
— Дык… видимо свой, раз охрана позволила пройти. Тут контроль круче, чем в банке. Может от поставщика кто пришел, или хозяева прислали очередного контролера, — выдал прораб и скрылся в дальней комнате.
Я догнала незнакомца на втором этаже. Он неспешно осматривал готовые комнаты, а я — его. Черные джинсы и простая белая футболка от Томми Хилфигер, черные кроссовки, солнечные очки. Это наверняка кто — то от представителей поставщиков. Итальянцы очень трепетно относятся к своей репутации, а использование их материалов при отделке дворца для столь известной личности — прекрасная реклама для бренда, вот и ходит их представитель по хоромам… Только я из итальянского знаю не много: “grande amore”, “grazie” и “pasta”. Для общения будет маловато. Хотя… точно! Достала телефон и приготовила автопереводчик, но решила начать с традиционного русского приветствия.
— Добрый день.
— Ага…
Все — таки русский! Это хорошо. Собеседник попался немногословный, и я решила составить ему компанию: вдруг понадобятся комментарии или уточнения. Спрятала телефон в карман сарафана и зашла в комнату, которую осматривал незнакомец.
— Что вы ищите? Помощь нужна? Что — то рассказать или показать конкретные помещения?
— А ты кто? — голос у мужчины приятный, а способ общения — не очень. Тыкать незнакомому человеку невежливо.
— Вероника Сергеевна Демидова, — решила тонко намекнуть, что вежливости можно было бы прибавить. Интересно, поймет? — Я — дизайнер.
— Понятно. Ну хорошо, дизайнер, — он остановился на пороге одной из комнат. — Интересненько…
О да! Интересно — не то слово! Это была самая заморочная комната, выполненная в необычном смешанном стиле. Сколько часов на нее убила, сколько вариантов перелопатила — вспоминать страшно!
— И что скажешь? — лениво поинтересовался незнакомец.
— В смысле?
— Ну… глядя на комнату, что можно сказать о ее хозяине?
— Все зависит от чистоты эксперимента.
— Что ты имеешь в виду? — пришла его очередь удивляться.