По локоть в крови

Мансурова Екатерина Ивановна

— Вы не сможете ни о чем не думать вечно, мистер Колинз, — мягко тронув руку мужчины, я улыбнулась. — Вам достаточно только сказать — на чьей вы стороне и это все закончится.

Я не знала, как все это закончится, но мне безумно захотелось успокоить вампира, который не менее безумно опасался за свою жизнь и за жизнь его новорожденной — новообращенной Луны. Его сознание распахнулось. Прочитав, я неуверенно вымолвила, не зная, что последует после моих слов.

— Он на стороне княгини.

Гневно фыркнув, Мария-Элеонора вынесла приговор:

— Давид!

Амбал, без тени эмоций, подошел к сидящему на стуле вампиру,

который содрогался от страха и зажмуривал глаза, чтобы не видеть всех ужасов, которые могут произойти. Да я и сама не понимала, что произойдет, пока мое лицо не оросило кровью, а перед носом не колыхнулось сердце мистера Колинза, зажатое в волосатой и когтистой руке Давида. Закрыв рот руками, чтобы не закричать, я глядела на орган, безжизненно обмякший в руке существа, которое считала до сего момента вампиром. Это не вампир. На глаза набежали слезы… причиной каких жестокостей я стала? Когда случилось так, что из-за одной моей фразы стали прерываться жизни?

— Отнесите его и расправьтесь. Окончательно. Без права воскрешения, — таким тоном разговаривают отцы с сыновьями, чтобы поощрить за первую пойманную рыбу.

Меня вывернуло. Прямо на богатый ковер Александра. От вида крови, от вида внутренних органов, трепещущих в когтистой лапе невиданного мной ранее существа, от ощущения того, что это не единственная смерть на сегодня.

— Может быть, облегчите задачу моему человеку? — Лиззи закатила глаза, посмотрев на меня, и обратилась вновь к стушевавшимся вампирам. К слову, они были связаны и вряд ли могли оказать какое-либо сопротивление, — ну? Кто из вас на стороне княгини?

Тут я поняла, быть на стороне княгини — это неправильный ответ. Но только каково мое отношение? На чьей стороне я? Катилина! Из всех лекций, которые вы проспали на своем веку, это была самая важная!

— Что ж. Тогда вы, Миссис Донаван. Давид, помоги.

— Я больше не буду этого делать, — не в силах сдержать слезы, прошептала я. Уверена, каждый вампир прекрасно это услышал. Ведь вампиры не люди и слышат все, что нужно и не нужно.

— Что ж, я это предвидела, — улыбнулась Лиззи. — Твоя жизнь неприкасаема, и я перед тобой в долгу. Однако, не помню никаких обязательств в отношении Лины или Нефрита, — она состроила невинное личико, припоминая. — Нет, кажется абсолютно никаких.

И эту змею я пригрела на своей груди? Ее я спасла и уложила спать в собственном доме? Благодаря ей чуть не сменила мнение о вампирах на положительное? Вот ведь Сука! Как она вникла во все мои проблемы и прознала все слабости.

Уверена, Александр и Марк тоже участвовали в этом хорошо слаженном спектакле, наверняка они заранее задумали сделать меня оружием мести.

На стул, залитый кровью, посадили миссис Донаван. Спокойную, благородную вампирку с пышной каштановой копной волос и бюстом третьего размера. Пожалуй, это два ее выдающихся качества. В остальном же она была весьма посредственна. Даже не дожидаясь вопроса, я ответила:

— За Князя.

— Ты хорошо подумала, Катилина?

— За Князя, — сквозь зубы процедила я.

Женщину увели. Кажется, одно существо мною спасено. Однако же, врать вампирам я опасалась, прекрасно понимая, что шатко не только положение Лины, но и мое собственное, ведь передо мною в долгу только Мария-Элеонора и Александр, а тот же самый Марк или Давид с радостью разорвут меня на куски.

Оставалось еще пятеро вампиров. Среди них не было ни

Мелинды, ни Лорали, ни других знакомых мне лиц. Еще два сердца на прощанье дернулись в сильной когтистой лапе амбала и оросили меня струями крови. Надеясь, что на этом, наконец, моя миссия ангела смерти закончится, я обессилено обмякла и села на ковер, забрызганный и заляпанный всем, чем только можно. Мне было противно от себя самой и от ситуации, которая происходила.

Элизабет оживленно беседовала с Мелиндой и Давидом, Марк сверлил холодным взглядом Лорали, которая пыталась стелиться перед ним, словно ковер, а Александр по-отечески накрыл мои плечи своими ладонями. От неожиданности я вздрогнула и вырвалась.

— Спокойно, Кати, все хорошо.

— Что? — ошарашено взвизгнула я. — Ты говоришь, что это в порядке вещей???

Комната являла собой результат смертной казни. Она так и дышала смертью. Предварительной и окончательной. Как иначе назвать смерть неживого существа, кроме как окончательной? Как же я мечтала, чтобы в этот момент они все горели в аду и при этом громко кричали от боли. Причем, чтобы они прочувствовали боль всех своих жертв разом…. уверена, ни один бы из них не перенес подобной пытки.

— Нет, разумеется, это нехорошо. Но то, что ты видишь — это необходимая жертва. Благодаря тебе мы сможем остановить куда большую катастрофу, — он заискивающе посмотрел в глаза, чуть коснувшись моего подбородка.

Его бархатистый голос убаюкивал и обволакивал покрывалом нежности и заботы. Припомнился наш первый разговор в галерее и этот нелепый поцелуй, с которого все и началось. Вновь вспомнив, что за существо сейчас вызывает во мне столь романтические чувства в такой момент, я оттолкнула его руку и шатающейся походкой подошла к Лиззи.

— Надеюсь это все, что ты хотела, сука? — злобно рыкнула я.

— Деточка, я вижу, ты устала, иди, поспи хорошенько, а завтра вечером нам стоит поговорить с Линой. Подготовь ее к тому, что она больше никогда не увидит Валентина. Все-таки это будет для нее удар, — казалось, Лиззи даже была искренней. Она заботливо погладила меня по волосам и, улыбнувшись на прощанье, вновь повернулась к Давиду.

Сказать, что я была немного офонаревшей — не сказать ничего. По ходу такое поведение считается нормальным и нелицемерным у вампиров. ТАКОЕ сочетание ангельской доброты и заботы и дьявольской беспощадности и злобы… при всем этом, ей удается жить в ладах с собой. Любой психотерапевт вскроет вены после общения с ней… Поймав себя на мысли, что я уже несколько минут ополоумевшим взглядом сверлю Марию-Элеонору, я развернулась на каблуках и, гневно сопя носом, пошла прочь.

— Постой, деточка, я совсем забыла тебя предупредить.

ЧТО ЕЩЕ??????????

— Да?

— Давид завтра заедет за тобой. Боюсь оставлять тебя одну без присмотра. Теперь, когда мы знаем, что Валентин демон — могут объявиться и другие охотники. Ты слишком ценна для нас, чтобы тебя терять.

Что? Давид ПРИСМОТРИТ за мной? Может быть, Давид присмотрит, чтобы я не собрала вещи и не сбежала от вас? Признаться этого мне бы хотелось больше всего. Что ж, я человек терпеливый. Покончим со всем этим, и я навсегда открещусь от мира сверхов. Вновь не в силах переварить сваливающийся на меня объем противоречивой и многозначительной информации, я стояла в ступоре и смотрела в сторону вампирской кампании, которая, кажется, праздновала первый этап своей победы.