По мосту через пропасть

Брантуэйт Лора

Анна вытерла белым махровым полотенцем мокрые, пахнущие фиалковым средством для мытья посуды руки, вздохнула, распрямила плечи и вышла в зал.

– Привет, дорогая кузина! – На табурете, который недавно занимал Клайв, сидела Лин. У нее получалось несравнимо элегантнее.

Лин вообще была элегантна, «элегантный» было у нее высшей похвалой чему угодно, иногда даже тому, что элегантным по природе быть не могло. Наверное, она таким образом подчеркивала… да, свою элегантность.

– Привет, Лин! Здорово,

что ты зашла. Я соскучилась и собиралась напроситься к тебе в гости в субботу.

– Значит, я уловила твои вибрации. Или подсознательное желание. Что в принципе все равно доказывает мои способности к телепатии или, как минимум, тонкое чутье. – Лин заглянула поверх плеча Анны в зеркальную дверцу одного из шкафчиков и поправила на шее шелковый платок. У Лин были медового цвета вьющиеся волосы и серые глаза на узком лице с высокими скулами. Платок по колориту идеально подходил к ее природной гамме.

– Что, в свою очередь, доказывает, что ты самая лучшая и незаменимая кузина из всех возможных.

– Определенно, так. Свари мне кофе с какао, как я люблю, будь добра.

– Ага. – Анна тоже любила этот индонезийский рецепт.

– Что нового и почему так пусто?

– Время такое. И хорошо. В обеденное время не посекретничаешь.

– А есть о чем секретничать? – улыбнулась Лин.

Анна стояла у подноса с горячим песком, спиной к двоюродной сестре.

– Клайв Батфилд просил моей руки, – небрежно бросила Анна и замолчала, наслаждаясь произведенным эффектом – безмолвной бурей эмоций.

– С ума сойти! – придя в себя, громко прошептала Лин.

Анна повернулась к ней.

– Я тоже об этом подумываю. Не может вменяемый человек, тем более мужчина, желать брака с человеком малознакомым.

– Очевидно, он решил, что достаточно о тебе знает.

– Ага. Я дала ему понять, что не согласна, а он, похоже, обиделся.

– Конечно, его можно понять.

– Но чего он еще ждал? Что я брошусь ему на шею со слезами благодарности? Нет, не так: что я, скромно потупив очи и зардевшись, пролепечу: «Ах, мистер Батфилд, это так неожиданно… Но… Я не хочу мучить вас ожиданием… Да! Мой ответ – да!» – вдохновенно продекламировала Анна. – Начитался классики, наверное. Сентиментальный роман восемнадцатого века…

– Это ты начиталась классики, будем честными друг с другом.

– Не будем об этом, – предупредила Анна. От напряжения под тонкой кожей на висках набухли сосуды – слишком по-мужски. Ей всегда не нравилось это свойство.

– Но ты давно ему нравилась, это же было видно.

– Это еще не повод делать мне предложение с бухты-барахты.

– Анна, а ведь он хороший человек.

– Лин! Сейчас я возмущусь, и кофе не получится!

– Брось, на вкус твоего кофе не влияют ни твое настроение, ни магнитные бури, ни даже качество зерна.

–

Хороших людей много.

– Верно. А вокруг тебя их много?

– Достаточно.

– А почему ты еще не замужем?

– А не хочу!

– Тебе уже не двадцать, и даже не двадцать пять…

– И не тридцать, – жестко закончила Анна. – Мне тридцать два, как ты, верно, помнишь, и это не тот возраст, в котором я хочу заживо похоронить себя в неудачном браке.

– Брак, он в любом случае неудачный. Но подумай хорошо, ведь твои тридцать пять и сорок не за горами, а в нашем городке мало что меняется…

– К чему ты клонишь, Лин? – Анна сняла с песка джезву с поднявшимся кофе. Похоже, и впрямь получится какая-то жидкая дрянь, а не индонезийский кофе.

– К тому, что тебе пора подумать о будущем. Ты же так хотела ребенка.

Ниже пояса, Лин! Нечестно!

– Ребенку нужен хороший отец. Хотя бы в виде приличного генофонда и красивой фотографии на стене, про которую можно рассказывать тысячу сказок на ночь и пять тысяч воспитательных историй на каждый день.

– Ребенку нужен отец, который позаботится о его матери, чтобы она не стояла с животом за стойкой в своей кофейне, отец, который будет кормить мать, когда она будет кормить ребенка, и отец, который поможет матери ребенка вырастить! Я не знаю, там, поставит в угол, поговорит строго, если что, покажет пример…

– И ты считаешь, что Клайв Батфилд сможет заработать денег на содержание семьи, подать ребенку пример и проявить необходимую строгость? – усмехнулась Анна. – Мы об одном и том же человеке говорим?

– Ну… мы же его с этой стороны не знаем, – стушевалась Лин.

– И я не готова совершить подвиг, чтобы узнать! – отрезала Анна. – Точка.

Лин насупилась. Она была старше Анны на год, но относилась к ней с такой покровительственной заботой, будто бы разница в их возрасте составляла лет десять, не меньше. К тому же Лин была замужем и имела двоих детей, что, несомненно, влияет на то, как женщина оценивает себя и как она строит свои отношения с миром – особенно если она при этом живет в глухой английской провинции и с молоком матери впитала убежденность в том, что этот патриархальный сценарий жизни – самый правильный.

Анна сжала губы, чтобы не наговорить лишнего – про семейную жизнь Лин, про ее мужа, который все время, когда находится дома и не спит, читает газеты, про детей, которых Лин родила слишком рано, к тому же от чуждого ей по духу мужчины, и поэтому где-то в глубине души, наверное, не совсем понимала, что они такое и как с ними обращаться. Она и сама все знает. Наверное. Не стоит бить человека по незаживающей ране. Иначе в следующий раз она не придет к Анне, когда нужно будет выплакаться и выговориться, а идти ей в общем-то больше и не к кому.