По обе стороны Грани
Шрифт:
По мере того, как очередь приближалась к Элис, тревога ощущалась всё сильнее. Казалось бы, всего делов-то: положить руку на камушек и прочитать с листа готовый текст, который даже не нужно было заучивать наизусть, вставив в начале своё имя. Ничего сложного. Ничего страшного.
Почему же тогда её трясет так, словно она все ещё стоит в мраморной башне на ледяном ветру Реверсайда?
Наконец, Феликс назвал её фамилию. Девушка сделала шаг к столу, кладя ладонь на священный камень. На ощупь поверхность артефакта была тёплой и шершавой.
Язык прилип к нёбу, но Элис не запнулась
Глава девятая. Не езди быстрее, чем летает твой ангел-хранитель
Когда ты с утра до ночи занят делом, время летит незаметно. Стрелки на часах крутятся как бешеные, дни и ночи сменяют друг друга, мчась на всех парах. Круговорот повседневности затягивает тебя в свою бесконечную карусель, и ты пускаешься вдогонку за ускользающим прошлым, несёшься наперегонки с настоящим, и мечтаешь поскорее оказаться в заветном Будущем. И впопыхах забываешь, что будущее-то вот оно: рукой подать.
Почти два месяца назад Элис вместе с другими новичками приносила присягу, но девушке казалось, что это было лишь вчера.
Феликс оказался прав: часто появляться дома ей не приходилось. За всё это время Элис виделась со своей домовладелицей лишь пару раз, да и то мельком. Похоже, миссис Браун смирилась с собственным предсказанием, а, что более вероятно, попросту позабыла о пресловутом пасьянсе: во всяком случае, хозяйка дома больше не провожала девушку подозрительным взглядом, когда та, вымотанная до предела, поднималась по лестнице в свою комнату, мечтая поскорее рухнуть на кровать.
От рассвета до заката будни курсантов ДВР были заполнены изнурительными тренировками. Раньше Элис считала себя довольно неплохим магом, но на первом же практическом занятии поняла, как сильно она заблуждалась. Отсутствие каких-либо барьеров делало управление энергией чрезвычайно сложным процессом: попробуйте поджарить мясо на углях, — ничего сложного, не так ли? А теперь попробуйте проделать то же самое с помощью огнемёта.
В основном подготовкой новичков занимался Кристофер Тайлер. Занятия строились по принципу: вывернись наизнанку, но сумей выполнить требуемое, а не справишься — получишь два наряда вне очереди. Больше всего внимания уделялось занятиям по практической магии, — главным образом, это было оттачивание разнообразных боевых заклинаний. Немало академических часов отводилось под немагические дисциплины: шифровку-дешифровку, психологию, гипноз, основы маскировки, и тому подобные науки. А по четвергам курсанты изучали историю Реверсайда, его государственное устройство, особенности диалекта, традиции и обычаи, — эти лекции читал сам Феликс.
К столичной жизни Элис привыкла на удивление быстро. По сравнению с провинциальным Айзенбургом Грейстоун казался
Было в столице что-то старомодное: то, чем насквозь пропитаны древние Скайлендские города с тысячелетней историей. Сразу бросалось в глаза обилие зелени, узковатые улицы, медные номерные знаки на домах, — дань традиции. Но, несмотря на это, город смотрелся очень целостно и законченно. Обстоятельная, церемонная консервативность удивительным образом сочеталась с новаторством, классическая основательность — с эпатажным авангардизмом, ретро — с модерном. Старое и новое прекрасно уживались вместе, и, органично дополняя друг друга, шли рука об руку.
Словом, Элис была почти счастливой: если не принимать в расчёт ставшее перманентным чувство тревоги, периодически накатывающую тоску по Айзенбургу, Академии и Маунтин-Парку, да растущее желание повидаться с отцом и друзьями. Но, по большому счёту, всё это были мелочи. К тому же, у неё появилось новое занятие: разобравшись с управлением "Гелиосом", Элис уже не отказывала себе в удовольствии покататься. Те редкие деньки, на которые приходились выходные, девушка проводила за рулём своей новой машины, набираясь опыта и сноровки.
Она гоняла по ночному городу, опустив верх и включив магнитолу на предельную громкость. Музыка гремела, мотор ревел, работая на износ, встречный поток воздуха овевал лицо бодрящей прохладой. Скоро города ей стало мало: на узких, переполненных трамваями и турбомобилями улицах было не разогнаться. Но автострад в пригородах столицы пока что оставалось предостаточно.
Да, она чувствовала себя почти счастливой, — как водится, забывая: ничто не длится вечно.
В то тёплое воскресное утро жизнь казалась особенно прекрасной. Всё сверкало, как в праздник, всё излучало радость и оптимизм. Всё вокруг улыбалось: улыбались широкие витрины и товары, разложенные на них, улыбались, задорно моргая фарами, проезжавшие мимо турбомобили, улыбались и радушно загорались зелёным светофоры на перекрёстках, а высоко в небе, ярче и веселее всех, широко улыбалось солнце.
Элис медленно выруливала из плотного потока на скоростную трассу, направляясь за город, подальше от суеты.
Солнце палило нещадно, — хотя уже близился конец августа, жара стояла нестерпимая. Время только-только перевалило за полдень. Почувствовав, что начинает уставать, Элис остановила свой "Гелиос" и съехала на обочину.
Трасса была совершенно пустынна. По обеим сторонам от неё расстилались злаковые поля, кое-где пересечённые лесополосами.
Девушка вышла из машины. Полный штиль. "Тридцать пять градусов в тени" сразу дали о себе знать: в движении из-за встречного потока воздуха жара не была столь изнуряющей. Элис расстегнула куртку, бросила её на пассажирское сиденье, и, разбежавшись, прыгнула прямо в густой ковёр пшеницы. Затрещали сминаемые стебли, спелые колосья качнулись над головой.