По обе стороны любви

Лобанова Елена Александровна

— Да присядем на секундочку, Вероника Захаровна, пока дождь! Расслабимся после рабочего дня, выпьем кофейку… Могу я угостить раз в жизни любимую учительницу или нет? Ну что там у вас дома может случиться за двадцать минут!

И, двигаясь за ней, точно микрочастица под действием мощного силового поля, Вероника тщетно подбирала слова для отказа. Непостижимым образом Карпова читала ее мысли:

— Муж-то, наверно, с работы еще не пришел?.. Ну вот! А детки ваши, слава Богу, вроде не грудные. Да садитесь же вы, садитесь… Вот здесь хорошее местечко…

Нинуля! У меня тут племянница официанткой устроилась. Грузинка, из Грузии, — пояснила она, погружая Веронику в низенькое плетеное кресло.

Явление племянницы-грузинки ничуть не удивило Веронику. В жизни Карповой, как в приключенческом сериале, то и дело возникали и закручивались самые разнообразные сюжетные линии.

Вот и сейчас, в неестественно-сиреневой полутьме бара, среди смутных силуэтов и размытых пятен лиц, Вероника чувствовала себя словно в сцене из фильма, где ей позволили сняться в эпизоде. Главная же героиня, золотоволосая и голубоглазая, в черном бархатном комбинезоне, скорее обтекавшем, чем облегавшем ее точеную фигурку, сидела перед ней и вдохновенно произносила свой монолог, то вертя сигарету в перламутровых ноготках, то поднося ее к перламутровым же губам:

— …И в то же время ссоримся каждый день! Вот вчера — так я просто из терпения вышла! Говорю ему: решай, дорогой, сам, где тебе жить и с кем быть! Хотя если бы там было что-то настоящее — понимаете, Вероника Захаровна? — настоящая женщина, я имею в виду я б ему в ту же минуту сказала: «Флаг тебе в руки и майку лидера!» — И она взмахнула рукой в неопределенном направлении.

Поток страстей уносил ее, и Вероника слушала с напряженным вниманием, боясь пропустить мелькающие в воображении кадры: вот героиня и герой в ссоре — он, провинившийся, на коленях, она с гордо откинутой назад головой; а вот — нежное примирение…

— Конечно, разница в возрасте и все такое… Ведь ему, Вероникочка Захаровна, всего двадцать три! — поведала шепотом героиня. — И притом все время твердит: «Ты для меня — девчонка!» Представляете?

Вероника с готовностью закивала головой. Не следовало удивляться событиям, происходившим в этом чудесном мире, ничего общего не имевшем с ее собственной приземленной жизнью.

— И я вам скажу, вообще-то он по натуре властелин! Вот как решит, так и будет. А глаза как у фараона: представляете, внизу совсем прямая линия… И регистрироваться предлагает, представляешь?! — забывшись, переходила она на ты. — А я… ой, не знаю, ничего я не знаю пока…

Тут Вероника слегка запуталась в хронологии событий: о регистрации — это до ссоры или после? Но переспрашивать было неудобно. Хорошо, что как раз принесли кофе. Она глотнула из чашечки-наперстка и отважилась на робкий совет:

— Ну а почему же? Сейчас такая разница — даже модно… Я вот, помню, лежала с Маришкой в больнице и одну такую пару тоже встретила: маме так лет сорок, а папе, может, тридцать. Но там, правда, наоборот было — все как женщина скажет. Одевалась, конечно, как королева: браслеты, халат такой розовый махровый,

с кистями… А отец возьмет дочку за руку и плачет! Все в палате отворачивались, не могли смотреть. У девчонки ничего страшного, просто легкое сотрясение. Неделю пролежала, и выписали…

— Так то родной ребенок, — вздыхала Карпова, — а моя Алена — вы ж сами знаете, Вероника Захаровна! Ну никого буквально ко мне не подпускает, ревнивица! Она если дома — так и стоим в подворотне, как семиклассники, представляете?.. Нинуля, еще чашечку! — не забывала она заказать уже другим, бодрым тоном. И подзывала ласково: — Посиди с нами, Нинуля! Посмотришь, что со мной будет, да? Она у нас гадать умеет, Вероника Захаровна, по кофейной гуще. А это учительница наша, классный руководитель — Нинуля, познакомься!

Нинуля махнула кому-то рукой, приблизилась к столику и оказалась совсем молоденькой девушкой, смугло-розовой, как персик. Она ловко заменила игрушечные чашечки, присела рядом и стеснительно улыбнулась Веронике.

— Ну, как работается сегодня? Все нормально? — потрепала ее по щеке Карпова. — Нет, вы посмотрите только, что за волосы, а?! Роскошь! Теперь поведу тебя к своему парикмахеру, та-акую стрижку сделаем, все упадут! — И предупредила строго: — Смотри: если кто приставать будет, сразу мне скажи!.. Я забыла: чашку от себя переворачивать левой рукой, да? Вероника Захаровна, смотрите, вот так!

Вероника смотрела во все глаза и слушала, завистливо грустя: Никогда, никогда не научиться ей делать такое лицо — то страстное, то грозное; и так ласкать словом, и носить такие комбинезоны! Жизнь Карповой протекала в иных широтах, где прекрасные женщины любили мужчин с глазами фараонов, а нежные девушки с роскошными волосами запросто читали будущее по кофейным разводам.

— И на этом интересе вы давно поставили крест, — вдруг достиг ее слуха голос Нинули, неожиданно низкий, протяжный, — в общем, как бы задвинули его в дальний ящик, да?

Девушка-грузинка, оказывается, обращалась к ней. Вероника машинально улыбнулась ей и кивнула, вслушиваясь в нездешние, непривычные интонации. Этот голос был как песня. Под его грузинскую мелодию в воображении выплывали новые кадры: юг, море, кипарисы… Смутно слышались отдаленные крики чаек… «А что еще за ящик?» — удивилась она.

Нинуля, сосредоточенно сдвинув брови, разглядывала ее чашечку.

— Но зато теперь ваш интерес принесет плоды. Вот здесь, смотрите, — видите, да?

Вероника послушно заглянула в чашку. Кофейная гуща размазалась по дну неопрятными разводами.

— Видите? На дереве вашей мечты уже распускаются почки! — торжествующе объявила Нинуля.

И подарила ей улыбку щедрой феи.

Вероника послушно кивала, восторженно улыбаясь в ответ. Сидеть бы и сидеть в этом низком креслице, слушать и слушать голос-песню, смотреть и смотреть кино про любовь, море и цветущие деревья…

Глава 2