По обе стороны сна
Шрифт:
***
Майя даже не предполагала, что некая высшая сущность решила наказать ее за вмешательство, за защиту этих «низших». И эта высшая сущность подвергла юную представительницу древнего народа, поставленного, чтобы равнодушно следить за соблюдением общих правил, самому страшному для нее наказанию — в ней пробудились эмоции, она начала чувствовать, что для холодных представителей ее народа было совсем нехарактерно. Если бы Березкины оттолкнули Майю, то она была бы наказана, на всю свою вечность запомнив этот урок, но вот отталкивать женщину Березкины не спешили.
—
— Наверное, да, доченька, — улыбнулся Березкин-старший. — Только вот она же богиня, или кто еще там, а мы просто люди, зачем мы ей? — был в этой фразе отголосок горечи, забытой боли, с которой в сердце офицера отдавалась его первая любовь.
— Думаешь, она хочет просто поиграться? — глаза девочки были очень серьезными, да и вопрос был не самым простым.
— Не знаю, доченька, — честно ответил папа, прижав к себе Аленушку. — Хотелось бы, чтобы нет, но…
— Значит, надо спросить, — очень тихо произнесла девочка, зажмурившись. Она очень любила так сидеть — прижавшись к папе, чтобы чувствовать его и слышать успокаивающее биение папиного сердца. На ее счастье папа девочку не расслышал, уйдя с головой в свои мысли.
День катился к закату, Гермиона затаив дыхание зачаровала то, что потом когда-нибудь назовут «порт-ключ», но на себе пробовать не стала, даже не потому, что Гарри за опыты на себе обещал отшлепать, а потому, что страшно было очень. В то, что Гарри может отшлепать, девочка не верила, вот папа, наверное, может, если его довести, а Гарри просто не сможет.
— Аленка, а папа может отшлепать, если его довести? — поинтересовалась Гермиона, думая над тем, на чем бы поставить эксперимент.
— Кто угодно может, если довести, — задумчиво ответила сестра, а потом добавила: — Мне пока не удавалось. Будем проверять опытным путем?
— Ой, нет, — отказалась кудрявая девочка. — Стра-а-ашно… Когда бьют — это очень больно, я в обморок сколько раз… — она всхлипнула. Рядом, как будто из воздуха, сразу появился Гарри, обнявши Миону.
— Тише, тише, не надо плакать, — произнес мальчик, гладя свою кудрявую девочку. — Это прошло, это больше никогда не повторится.
— Не повторится… — прошептала Гермиона, а потом мягко высвободилась из объятий, хотя ей хотелось в них остаться навсегда. — Гарри, ты умный, скажи, что бы такое переместить, чтобы узнать, работает ли?
— Хм… Акцио, доска, — махнул рукой мальчик, потом вывернув руку и помянув «старую кошку», трансфигурировал небольшую доску в фигурку человека размером примерно с себя. Видимо из-за того, что изгибать руку было больно, половые признаки у фигуры были настолько выражены, что Гермиона подумала в первый момент о трехногой фигуре, но заливистый смех Аленушки показал девочке, почему для трансфигурации важна дисциплина.
— Так… — Гермиона еще раз все проверила, потом положила небольшой камень на голову фигуре, и тихо произнесла: «Портус!». С громким «бум» фигура распалась пополам,
— Ну хоть не на себе проверяешь, — хмыкнул мальчик, погладив сначала Гермиону, а потом и Аленушку, и исчез, куда-то быстро убежав.
— Будем перепроверять, — также задумчиво произнесла кудрявая девочка. — Бум мне не понравился…
— Идите ужинать, юные мастерицы, — улыбнулся появившийся помощник.
— Ура! Ужинать! — обрадовалась Аленка, схватила за руку Гермиону, утаскивая в сторону столовой. — Сейчас поужинаем, немного отдохнем и будем допрашивать тетю Майю!
— Точно! — обрадовалась девочка, которую сестра влекла за собой чуть ли не волоком.
Отец семейства с улыбкой смотрел на свое собирающееся на ужин семейство. Почему-то помощники отказывались сидеть за одним столом с ними, но Александр просто принял это, как факт, мало ли, может метаболизм другой. Дети сегодня были улыбчивыми, какими-то предвкушающими… Березкин-старший не хотел признаваться даже себе, что с нетерпением ждет сна, в котором появится Майя… Как-то необыкновенно быстро они стали сближаться, офицеру было даже немного страшно, а вот дети сомнений не ведали, что же, посмотрим…
Глава 25
Часть 23
Майя сегодня была задумчива. Происходившего с ней женщина не понимала, хотя диагностика и показала, что она совершенно здорова. Но теплый комок, тянущийся к детям, отвлекал от размышлений, заставляя пересматривать планы. Сегодня ей захотелось радостно улыбнуться Александру, посмотревшему на нее опять с тем же странным выражением, и тогда женщина решила поговорить.
— Саша, — тихо произнесла она, не замечая заинтересованные детские лица, в таком Майя была раздрае. — Я не понимаю, что происходит.
— Расскажи мне, — так же тихо попросил Березкин-старший, жестом показав детям сидеть тихо.
— Надо сидеть тихо и молчать, что бы ни случилось, — объяснила Аленка Гермионе и Гарри. — Папа так показал.
— Значит, будем слушать, — кивнул Гарри, после чего дети сделали вид, что их здесь нет.
— Во мне будто бы поселился теплый шар, — попыталась объяснить женщина. — Хотя диагност говорит, что я здорова и паразитов нет, а еще твой взгляд… Что он означает?
— Это нежность, Майя… — задумчиво произнес Александр, что-то начиная понимать. — У твоего народа отключены эмоции?
— Эмоции мешают работе и наблюдению, — Майя ответила явно заученной фразой, а Аленка тихо охнула.
— Значит, они у тебя ожили, — улыбнулся когда-то товарищ майор. — Это или подарок, или наказание, тебе что больше нравится?
— Судя по тому, что я знаю… — женщина задумалась, вспоминая древние легенды. — Так наказывают… Девочку одну так наказывали, почувствовав эмоции, она шагнула к… человеку… — Майя отчетливо запнулась, но сумела не произнести «низший». — Он ее предал, ну и… Это стало уроком для очень многих.