По обе стороны солнца
Шрифт:
Борис Николаевич опустился на одно колено, правую руку положил на грудь, а левую вытянул вперед ладонью вверх: «Sherve ma kina», – произнес он негромко, но Вэйда услышала, улыбнулась, подошла ближе, положила свою руку ему в ладонь и сказала уже на русском: я принимаю вашу службу, отныне вы принадлежите мне.
– Вот так, встречали королеву-спасительницу. Спасибо, кстати, как вас зовут?
– Лиля, Иванова Лиля, – тихонько сказала Вэйда
– Так вот, большое спасибо, Лилия, что помогли мне в этом маленьком спектакле.
Вэйда
– Ну Иванова, ты даешь. Ты откуда вдруг на древне-атлантском заговорила? – спросила Наташка.
– Не знаю, само вдруг, – пожав плечами ответила Вэйда.
– Капец фантастика, может в тебя полтергейст вселился?
– Или я ведьма, – залилась звонким смехом Вэйда.
В вестибюле колледжа стоял Борис Николаевич, увидев Лилю, он как бы невзначай ее окликнул.
– Иванова, можно вас на минутку?
– Да, Борис Николаевич, вам можно, вы ж теперь мой верный слуга, – съехидничала Лиля
Они отошли к окошку, там, где потише и Борис снял очки. Вэйда выдохнула – на нее смотрели прекраснейшие из глаз, таки еже яркие фиолетовые, как и у нее.
– Нам есть о чем поговорить, моя королева. И я приглашаю вас на чашечку кофе.
Лилька махнула Наташке, чтобы девчонки ее не ждали. Подружки протянули громкое «ооо» и как-то не очень хорошо захихикали, но Вэйду это уже не волновало. Все, что она хотела, это быть рядом с Борисом, пить с ним кофе и узнать, наконец, что же случилось с великой когда-то Летурией.
Кофе для Вэйды стал ритуальным напитком. Для каждого момента был свой вариант. Но для этой беседы она никак не могла понять, что же подойдет лучше. Эспрессо – слишком официально, флэт-вайт – его лучше утром и в одиночку, фредо – это кофе-сюрприз, а сюрпризов уже хватало, поэтому выбрала капучино, щедро присыпав пенку ароматной корицей. Само то, должно быть что-то домашнее, теплое, словно встречаешься с давней подругой, которую не видела лет сто.
Пока Вэйда думала, как и с чего начать разговор, Борис Николаевич взял ее за руку, прислонился к ней лбом и тихо произнес: Вы не представляете, как долго я, как долго мы все ждали этого момента. Мы, как евреи, хранящие тору и верящие в приход мессии, как христиане, ждущие второго пришествия, век за веком передавали легенды и святые для нас реликвии. Мы свято верили, что этот день настанет.
Вэйда сделала глоток кофе – несколько приторно и слишком пряно, прям как этот разговор. Еще совсем недавно, до этого рождения, она с удовольствием принимала подобные речи восхищения и лести, но теперь ей было неуютно – не этого она ждала, не этого хотела.
– Борис, – она сделала паузу, – Николаевич, давайте проще. Я пропустила пару тысячелетий, поэтому у меня очень много вопросов. Вы, как я поняла, знаете больше. Поэтому без пафоса – я спрашиваю, вы – отвечаете, – историк кивнул в ответ.
– Первое, что меня интересует –
– По нашим подсчётам примерно две с половиной тысячи лет назад на Летурии случилась трагедия. Тихая гора не дождалась своей жертвы и бахнула, а потом волны цунами поглотили остров.
– Цунами? Вы только что на лекции говорили, что если бы было цунами, то это как-то отразилось бы в других источниках.
– Да. Я историк, я, конечно, могу притянуть за уши всемирный потоп – но это из другой оперы. Я ищу факты – а их нет. Зато есть реликвия. Есть древний пергамент, и не один, где рассказывается о случившемся.
– И кто же автор?
– Тут все неоднозначно. Авторства нет и никогда не было. После трагедии часть людей оказалась на берегу – наверное волной принесло, или чудом каким. В разных частях Африки, на берегах Испании, Франции, Англии и даже по ту сторону Атлантики (это мы потом уже узнали) были группы спасшихся, человек по сто обычных людей и одна Незримая Сестра на группу. Таких групп было 12. В среднем полторы тысячи молодых, крепких мужчин и женщин. Ни детей, ни стариков не осталось.
– Интересно. Интересно и непонятно. Ну с этим потом разберемся. И что со свитком?
– У этой самой Сестры, при чем у каждой, был свиток. Которые до сих пор есть, их можно увидеть, потрогать, и можно было бы прочесть, если ы знали как, – за это время он не пожелтел, не рассыпался, не истерся – ни один из 12.
– Какой вы долгий. В свитке что?
– Стихи. Пророчество. Наставление. Каждый из нас с самых ранних лет знает его наизусть.
Вэйда подняла удивленно бровь, сделала глоток кофе, – Читайте, – сказала она по-настоящему королевским тоном.
Борис Николаевич немного стушевался, еще разок посмотрел на свою королеву, сел поудобнее, прикрыл глаза и в полголоса стал читать:
Тихой горы урчание сбито тревогой,
Нетерпеливая жертвы своей не дождалась.
Ядом дыхнула и рокотом злым поперхнулась.
В день, когда Вэйда великая только рождалась.
Жатву кровавую глыба горы собирала.
Падали люди на землю, трясущую недра.
Некогда благо дающая – все убивала.
Всех, кто остался с собой соберет только Вэйда.
Крики младенцев и женские стоны утихли.
Смерть забрала тех, кто слаб – им уже не вернуться.
Голод и мор, и кровавые язвы на теле.
Ждет уцелевших и дни их тоже прервутся.
Рокот горы с новой силой раздался.
Желтое пламя рекой разливалось по склонам.
Мертвый ручей полыхал и с горою сливался.
Землю родную наполнило плачем и стоном.
Рухнуло небо на землю звездчатой сетью.
Волны морские вздыбились черной пучиной.
Молнии хлещут по людям раскатистой плетью.
Мрачные воды Летурии стали кончиной.
Дети Летурии, адово пламя постигли.
Выживших мало, но тем ваша жизнь и дороже.