По обе стороны Стены
Шрифт:
9
Как видим, дядя Коля капитализм осуждал. Хоть и в прошлом, но все же эсер, что поделаешь. Мама же моя, человек того же поколения, — эту общественную формацию, в которой прожила если не большую, то, во всяком случае, значительную часть своей жизни, не осуждала. Впрочем, как и противоположную — если советскую власть можно считать социалистической. За исключением разве что отдельных ее представителей, как-то: маршала Жукова и Хрущева, которые отважились поднять руку на ее сына (первый запретил фильм «Солдаты», второй позволил себе выступить с критикой такой интересной и
Ну, а сын? Что он может по поводу всего этого сказать? В частности, о капитализме?
Не будучи ни философом, ни экономистом, ни социологом, ни даже политиком (хотя с детства мы только политикой и живем), он, не углубляясь в теорию, в которой не очень-то силен, попытаться разобраться только в одном — можно ли жить при капитализме не только под мостом и не только в очереди за пособием?
Учесть надо еще и то, что рассказ будет вестись от имени человека, тридцать лет пробывшего в рядах коммунистической партии и ставшего ренегатом, — а посему отнестись к прочитанному рекомендуется с определенной настороженностью.
Лет до десяти автор этих строк был монархистом, белогвардейцем (по возрасту мог только болеть за них) и убеждений крайне религиозных. (К слову сказать, единственный во всей семье, к монархии и Белой гвардии относившейся весьма скептически и отнюдь не религиозной.) В виде протеста по отношению к существующей системе бегал по городу с карандашиком в кармане, приписывая «Ъ» на всех театральных афишах, а дома рисовал карикатуры на Ленина и Троцкого, заколачивающих в гроб Россию… И вдруг в тринадцать лет перелом — вернулся как-то домой с отмороженными ушами — хоронил на Крещатике Ленина — а на следующий день, к великому изумлению родителей, повесил на стенку в столовой громадный портрет вождя. Даже конверты (и тогда любил переписываться) старательно обвел черной траурной рамкой, насмерть перепугав своих корреспондентов.
Как видим, во взглядах молодой человек не очень-то был устойчив.
Дальше шло более или менее нормально. Рос советским отроком, юношей, что-то понимал, чего-то нет. Гордился челюскинцами и папанинцами, великими перелетами, защитниками Мадрида (об этом ниже), лучшим в мире метро, МХАТом, даже излишне казавшимся официальным Маяковским (слушал его однажды — покорил рост, голос, покоробила развязность). В институтские годы старательно искал образ советской архитектуры, самой демократичной, человечной…
Тридцать седьмые годы прошли не то что мимо, но в общем-то не задев никого из семьи (если не считать дяди Сережи, дальнего, очень богатого и жадного миргородского родственника-врача, которого никто особенно не любил, очевидно, за скупость).
Почему никого из нашей семьи не тронули? Вот что кажется странным. Основания, как будто, были: и «бывшие», и дворяне, и родственники за границей, и всю жизнь переписка, даже посылки и деньги на Торгсин. Бабушка дважды ездила к своей дочери в Лозанну, правда, до посадок еще, в двадцатых годах… Активная, правдолюбивая тетка бушевала по поводу всех несправедливостей (и первых посадок в том числе), писала письма в ЦК, Крупской, Бонч-Бруевичу. И вот, никаких репрессий, пальцем не тронули.
Сейчас, много лет спустя, мне пришла в голову мысль: а не потому ли не трогали, что в уплотненной нашей квартире в одной из комнат всегда жили… чекисты?
Но вот прошла война, бывший монархист и белогвардеец стал членом партии, начал писать, вырвался в первую или во вторую там десятку и… Теперь вот, Париж. Через месяц минет четыре года…
А за спиной больше шестидесяти въевшейся во все поры советской жизни. Сравнивать есть с чем.
Но смотри же — слышу голоса — будь честен и объективен. Пусть старые накопившиеся обиды не заслонят чего-то главного, существенного. Или, наоборот, каких-то деталей, из которых-то и лепится главное.
Попытаюсь…
Что, в конце концов, нужно человеку? Быть сытым (иногда и пьяным, добавим мы, но не злоупотребляя), иметь работу (желательно хорошо оплачиваемую) и быть свободным.
Начнем с первого, самого банального.
Что больше всего поражает человека, приехавшего из зрелой, как теперь принято говорить, формации в дряхлую? Обилие! Всего! Мяса, яиц, помидоров, фруктов, автомобилей, бриллиантов, гвоздей, кафе, газет, книг, всех, в невероятных количествах и сногсшибательного разнообразия, видов алкоголя…
Ну, а секс, порнография, нездоровый эротизм? — обязательнейший из вопросов. Есть! В Париже побольше, в Женеве поменьше. Но, как ни странно, кинотеатры, где демонстрируются порнофильмы, на три четверти пусты, стриптизы посещают в основном туристы, а наш одиннадцатилетний Вадик (бабушка, когда мы проезжаем Пигаль, лихорадочно хватает его за плечо — «посмотри, какая красивая спортивная машина!») даже головы не поворачивает в сторону этих прекрасных цыпочек и саженных реклам с обнаженными дамами. А может, хитрит, негодяй?
Итак, обилие… Но это ж и есть мир потребления — слышу. Согласен. Возражение принимаю. Копнем глубже.
Нарисуем себе такую картину. Вы выходите, допустим, из дома Жолтовского на Смоленской площади, подходите к газетному киоску возле входа в метро и, отложив в сторону «Огонек», берете «Пари-матч» с фотографией Кристин Онассис и Сергея Каузова на обложке. Потом заходите в стекляшку «Олень» возле площади Восстания и с приятелем, не понижая голоса, листая журнал, обсуждаете детали этого не совсем банального брака.
На это мне умный, побывавший за границей и в меру критически настроенный советский интеллигент ответит:
— Виктор Платонович, это не вполне дозволенный прием. Не скоро еще житель дома Жолтовского сможет позволить себе такую роскошь, но поскольку, как пример, вы привели «Пари-Матч», а он у вас в руках, давайте полистаем его. Ну, что в нем? Свадьба Каролины Монакской — двадцать фотографий. Текст — в основном, кто во что одет, чем угощали, кто присутствовал из высшего света… Дальше. Чем развлекается на курорте предполагаемая невеста Чарльза, принца Уэлльского? Последние увлечения Элизабет Тэйлор или Жаклин Кеннеди… А «Иси-Пари»? Там уж просто кто с кем и, главное, как живет — желательно про коронованных особ и кинозвезд… Не оглупление ли это? Причем массовое? У этих журналов самые большие тиражи…