По одной могиле за раз
Шрифт:
– Я буду ждать, пока вы не запечатаете это место навсегда. Я не знаю, что буду делать потом.
Смысл собственных слов, казалось, дошёл до неё, и я практически увидела, как Элизабет осознала, что её долгие
– Я, понятия не имею, что буду делать после этого.
Фабиан откашлялся, что, учитывая его призрачную природу, было столь же очевидным знаком, что и выведенные на небе слова.
– Может, я сумею… эээ… сумею помочь тебе с вариантами, — начал запинаться он, и, хотя это было невозможно, я могла поклясться, что он покраснел.
Рот Элизабет широко открылся, когда она поняла, что он имел в виду.
Затем она склонила голову в очень женственной, созерцательной манере, и медленная улыбка растянула её губы.
– Ну, — сказала она, наконец. — Может, и сумеешь.
Кости отвернулся, чтобы они не заметили его усмешку.
– Так, давайте уже оставим их охранять, — сказал он, делая слабый порочный акцент на последнем слове.
– Нет, я хочу остаться и посмотреть на это, — запротестовал
Рука Ниггера тяжело опустилась на его спину.
– Садись в машину, дружище.
Ян поднялся, бросил последний опечаленный взгляд на Элизабет и Фабиана, которые парили уже намного ближе друг к другу.
– Просто хотел обогатить свой опыт дальнейшим образованием, — пробормотал он.
– Я уверена, что ты и так уже прекрасно обогащён, — сухо заметила я, принимая руку Кости. — Теперь пошли отсюда.
Автомобиль был рассчитан на пятерых, а нас было шестеро, однако мы добились своего. Ниггер настоял на том, что поведёт, и Дениз оказалась зажата между ним и моей мамой. Комментарий Кости, что мама могла бы вполне комфортно поспать и в багажнике, был встречен её прищуренным злобным взглядом, который лишь заставил его расхохотаться.
– Что за сумрачный день, — прокомментировал Ян, как только мы выехали.
У неба действительно был сероватый оттенок, намекавший на раннюю зиму. Тёмные облака держали большую часть солнечного света в клетке, но когда я взглянула на них, я не могла не подумать, что каждое облако выглядит так, будто облицовано изнутри серебром.