«По полю танки грохотали…». «Попаданцы» против «Тигров»
Шрифт:
– Товарищ капитан, что, плохие новости? – простодушное лицо Тосеньки выглядит обеспокоенным, короткие бровки сведены вместе. Откуда ей набраться такта, девчонке этой – ей от силы лет восемнадцать, а то и меньше.
– Хорошие, – отвечаю я. – Мои дочки нашлись. Они живы.
И пускай это сто раз не мои дочки, а капитана Губского, мстить фашистам буду я. Наталья Нефедова. И за Губского, за то, что ему пришлось пережить, и за его девчонок, и за своего не вернувшегося с войны прадеда, и, как написано в письме, «за всех советских
Мы вошли в город с севера около полудня, выбивая засевших буквально за каждым камнем, за каждым кустом фрицев. Где-то левее наша артиллерия вступила в схватку с танками противника; где-то совсем рядом наши освобождали лагерь военнопленных, а мы рвались вперед, стремясь выбить, выкинуть фашистов из города.
Стрекочущий пулемет; бледный, сосредоточенный Ягор; Максуд промакивает ему лоб – у самого Ягора заняты руки. Падающие фигурки – немцы сопротивляются отчаянно, но им это не поможет, на этот раз – нет, сегодня Псков будет освобожден.
– Давай направо, – велю я.
В известной мне истории немцы, засевшие в руинах завода «Выдвиженец», положили много наших, и обойти их с фланга не представлялось возможным, потому что в развалинах вокзала, на пути флангового обхода, тоже засели немецкие пулеметчики. Сейчас, в этой реальности, у нас появился шанс прорваться.
А вот и завод.
– Заряжай! Огонь! Заряжай!
После второго залпа все смолкло; пехотинцы сперва несмело, поодиночке, а потом все решительнее поднимались в полный рост; воздух разрезало громкое «ура!».
Вот и славненько. Сколько десятков жизней мы сейчас спасли? А то, что завод порушили окончательно, так ведь человеческие жизни стоят много больше, чем здание.
– Дуй, Василий, к вокзалу.
Высокие оконные проемы – наверное, раньше здание вокзала было красивым. А сейчас это – просто руины. Груды битого кирпича, из которых огрызаются MG-42. Классный пулемет, между прочим. Наверное, лучший пулемет Второй мировой. Эх, будь аналогичная «Танковому клубу» игра, в которой можно было бы «подселиться» в пилота, первое, что я бы сделала, так это разбомбила заводы Маузер-верке и Густлофф-верке, а еще лучше – фирму «Гроссфус» еще до того, как на ней стали выпускать этот пулемет. Пускай бы фрицы повоевали с MG-34! Впрочем, эти мысли больше бы подошли девочке лет пятнадцати, а не такой взрослой тетеньке, как я.
– Василий, давай поближе.
Против такой брони, как у нас, MG-42 ничего не могут. Поэтому стрелять из пушки мы пока не будем, хватит и пулемета.
– Ягор, подготовься к стрельбе.
– Товарищ командир, давайте один раз лупанем! – просит заряжающий. – Тут все равно уже рушить нечего – одни каменюки копченые.
А ведь он прав. Можно экономить снаряды и проторчать тут кучу времени, а можно, быстрее сделать дело и направиться туда, где еще нужна наша помощь.
Я
– Верно, Максуд. Заряжай!
Железнодорожное полотно разрушено, причем настолько, что быстрому восстановлению не подлежит: шпалы перерублены, костыли вытащены, а кое-где на насыпях воронки такой глубины, что аж подпочвенными водами заполнились. Но, ни хрена: назло всем, будет восстановлен город Псков, один из самых древних городов России, город, из которого происходила княгиня Ольга…
– Командир!
Ягор сует мне шлемофон. Ну, конечно, я поступила, как неразумный мальчишка (или все-таки девчонка?), позабыв, что я – командир роты. Экипажи ждут приказа. И я отдаю его:
– Продвигаемся к восточному берегу Великой.
Нам снова предстояло форсировать реку. Только Великая – это не Смотрич, ее вброд не перейдешь.
Первыми переправлялись десантники. Сотни, наверное, полторы. Ах, оказаться бы на их месте! Лучше переправляться с помощью набитой соломой плащ-палатки под шквальным пулеметным и минометным огнем, чем стоять на берегу, кусая губы, и понимать, что ты ничего, абсолютно ничего не можешь сделать. Хотя почему – ничего? Кто сказал – ничего?!
– Ягор, передай приказ. Пулеметчикам приготовиться к стрельбе…
Вон он, голубчик, засел в полуразрушенном кирпичном здании на том берегу. Ну, недолго, радость моя, тебе куковать осталось. Про себя загадываю: если первой же очередью… Додумать не успеваю: вражеский пулемет замолкает. Вот и ладненько.
Потом замолкает еще одна огневая точка, и еще…
На берегу смеются солдаты: один из рядовых, добравшийся первым до противоположного берега, успел вернуться назад с лодкой. В нее тут же загружаются бойцы, и лодка отчаливает. Смекалка – все-таки великая вещь.
Темные фонтаны воды продолжают вздыматься, но фашистские минометы уже бьют издалека. Следовательно – неприцельно.
Пришла и наша пора переправляться. Командиры рот должны лично наблюдать за погрузкой своих машин, да если бы и не должны были… Какой ты, к чертям собачьим, командир, если не проверишь пятьдесят раз сам все, что необходимо для сохранности твоих людей и твоей техники?
Танки аккуратно перебирались на паромы. Размещались так, чтобы не нарушать центра тяжести. Вроде все в порядке, все закреплено…
Паром отчалил от берега. Хорошо, что не бомбят. Плохо, что лупасят зенитки, хоть и не прицельно, но ведь могут и попасть. А если и впрямь…
Очередной снаряд взрывается слишком близко к парому. Тот подпрыгивает, слегка накреняется… У меня сердце уходит в пятки. Вдруг сейчас оборвется крепление? И танк скатится в воду? Где-то я о таком читала… Танкист без танка – это… это… Но, слава богу, мне не приходится подыскивать сравнений: крепление выдерживает. Паром благополучно достигает берега. Все, грузимся в танки и – вперед.