По поводу прошлой ночи
Шрифт:
Ох, я не хотела разговаривать об этом. Я бы поговорила обо всём, кроме этого!
— Уф, я действительно не хочу разговаривать об этом. Я, вроде как, надеялась на то, что мы могли бы пропустить это? — то, что должно было выйти твердым утверждением, прозвучало в качестве вопроса и где-то на три децибела выше чем следовало.
Его ответ был ласковым, но убедительным.
— Нам следует поговорить об этом. — Его голос быстро смягчился. — Разве ты не хочешь, чтобы всё прошло хорошо, Майя? — я заворчала, а он спросил: — Ты мне поможешь с этим? Поговори со мной. Возможно, мы находимся в разных концах города. Я не могу тебя увидеть. Здесь нет повода
Я была трусихой.
— Конечно, я хочу, чтобы все прошло хорошо, вот почему ты тот, кто будет лишать меня девственности. Я думала, ты делаешь это постоянно.
Он замолчал, а затем сказал:
— Я раньше никогда не был с девственницей. Это впервые для нас обоих.
У меня отвисла челюсть. Я просто предполагала, что он лишал девственности на еженедельной основе. И вот что происходит, когда ты что-то предполагаешь. Делая преждевременные выводы, выставляешь себя дураком. И вот поэтому я спокойно спросила:
— Что ты хочешь знать?
18 глава
Куинн
Что я хотел знать? Черт, чего я не хотел знать? Я хотел узнать все, абсолютно все. Всю ее сексуальную историю.
Конечно, мне нужно было поступить по уму. Я не хотел отпугнуть ее.
— Я знаю, что ты встречалась только с двумя мужчинами. Почему бы тебе не рассказать мне об этом?
Из нее вырвался сдавленный звук.
— Я бы предпочла этого не делать. Не было ничего примечательного в тех мужчинах или в опыте, в котором они так любезно приняли участие.
Она занимала оборонительную позицию. Мне нужно было успокоить эту бестию, погладить ее по головке. Я спросил хриплым голосом:
— Кто-нибудь из них делал что-то, что тебе не понравилось? Они касались тебя так, что тебе было некомфортно? Потому что, если так, я найду их и надеру им задницы.
Она тихо вздохнула.
— Нет, Куинн. Не было ничего такого. — Затем она сделала паузу. — Ну, вообще-то...
Ее нерешительность была встречена моим:
— Продолжай, Майя.
— В общем, первый парень был довольно грубым со мной. Не в плане насилия, но я думаю, что ему просто это нравилось. Он был очень доминирующим и властным. Каждое прикосновение к моему телу было резким. Когда он засовывал свои пальцы в-в... — она запнулась, а затем тихо добавила: — Ну, знаешь, туда, это было грубо, и я не была готова к этому. Либо он не понимал, либо ему было безразлично, но он был настойчивым. Мне было неприятно. Он сильно сжимал мою грудь, затем щипал соски. Я не получала от этого никакого удовольствия. Но я попробовала еще раз с другим парнем.
— Парнем, который использовал оральный секс как колыбельную, — заключил я.
Ее хриплый смех окутал меня, отчего улыбка растянулась на моем лице.
— Да, он был милым, но он едва касался меня. Я с трудом чувствовала хоть что-то, и он всегда ждал от меня подтверждения. Это действительно отрезвляло. Я не думала, что для секса необходимы ежеминутные инструкции или что-то в этом роде. Это было странно. И это всё. Больше я никого из них не видела.
Я не думал, что это то самое. Я хотел узнать больше. Поэтому спросил:
— Окей, хорошо. Это часть твоего опыта, но что по поводу их? Что ты делала с ними, с их телами и понравилось ли тебе это?
Ее стон был приглушенным так, будто она накрыла голову подушкой.
— Нам действительно нужно об этом разговаривать?
Я
— Майя, Майя, Майя... расслабься. Это ничего не значит. Просто разговор. Ты хорошо справляешься, поэтому продолжай в том же духе.
Она выпустила долгий выдох.
— Ты прав, я веду себя глупо. Уф. Хорошо. Первого парня я, хм... трогала его. В общем, он схватил мою руку и положил ее на свой... уф... пенис... затем он положил свою руку на мою, чтобы контролировать меня. Ему нравилось, когда это происходило жестко и грубо, как по мне это должно было причинить ему боль, но он кончил, поэтому, полагаю, это было не так. А второй парень попросил меня потрогать его, я так и сделала. По ощущению он был тверже, чем первый, но я не могла ничего увидеть в обоих случаях, потому что мы были в темноте. Я никогда не видела пенис вблизи или на свету. Ну, по крайней мере, в живую. В любом случае второму парню потребовалось больше времени, чтобы кончить, но я могла видеть его лицо при лунном свете, и выражение лица, когда он кончил...— она понизила свой голос от смущения. — Ну, мне понравилось, как он тогда выглядел. От этого я чувствовала себя сексуальной, могущественной.
Мои губы дернулись в крошечной улыбке.
— Хорошо. Я рад. Ты знаешь, что за чувство у тебя было? Вообще-то, у парней тоже оно бывает, но женщинам немного тяжелее доставлять удовольствие, поэтому, когда парень не может это сделать, он может: а) разозлиться или расстроиться или б) проявить чрезмерную заботу. Такое впечатление, что ты разделила опыт с парнями с обоих концов этого спектра, поэтому от имени мужчин всего мира, я прошу у тебя прощения.
Присутствие юмора в данной ситуации, казалось, сработало и успокоило Майю, потому что она захихикала.
— Извинения приняты. Что еще ты хочешь знать?
От моего следующего вопроса она, скорее всего, разозлиться на меня, но всё равно я спросил, настолько непринуждённо, насколько возможно.
— Ты трогаешь себя? И если да, то насколько часто?
Она ахнула.
— Куинн!
Я пожал плечами.
— Что? Ничего особенного. Это естественно. Господи, ты знаешь, чем я зарабатываю себе на жизнь, но при этом я всё еще дрочу примерно четыре раза в неделю. И прежде чем ты что-то скажешь, в этом нет ничего дурного. Это невероятное средство от стресса. — Я подумал, что если поделюсь с ней своими собственными сексуальными аппетитами, это подтолкнет ее открыться мне.
У нее был удивленный голос.
— Четыре раза в неделю? Ты делаешь это четыре раза в неделю?
— Мне нравится секс, Майя. — Возможно, я звучал немного оборонительно.
Ее быстрый и искренний голос немного утешил мое уязвленное эго:
— Я тебя не осуждаю, Куинн. Просто я никогда ни с кем не разговаривала об этом, и полагаю, мне немного любопытны привычки мужчин, так же как и всё остальное.
Она открывалась мне. Я ничего не смог сделать с тем, что во мне зародилась маленькая гордость за то, что я приложил к этому руку.
— Спрашивай меня всё что угодно. Я всегда буду честен с тобой. Спроси у меня что-нибудь. Что тебе больше всего любопытно?
Тишина. Она молчала целых десять секунд, прежде чем выпалила:
— Всё! Мне интересно всё! Иисус, Куинн, мне двадцать семь лет, и я знаю только основы секса, механизм, но больше ничего. Я не знаю, как это ощущается для мужчины. Я не знаю, почему мужчины любят, когда женщины у них отсасывают. Я не знаю, как скоро можно еще раз заняться сексом, после того как ты кончил. Я не знаю ничего!