По праву рождения

Казанков Александр Петрович

Александр стремительно выскочил из дома и велел немедленно оседлать коня. Он расхаживал взад и вперед и нервно оглядывался по сторонам.

– Александр!
– Андрей Воронцов и Петр Меньшиков вышли на улицу и направились к Романову.
– Александр ну куда ты собрался? Ты же слышал - Лиза выходит замуж за Шувалова.
– Попытался урезонить друга Андрей.

– А это мы еще посмотрим. Лиза моя! Ты слышал! Моя! Я же обещал ей, Андрей. Я обещал, что позабочусь о ней. Ведь ее же даже не спросили.

– Откуда тебе знать? Владимир Иванович не за что бы ни выдал

Лизу без ее согласия.

Александр побледнел. Рука непроизвольно потянулась к Андрею и схватила его за ворот сюртука:

– Молчи! Она не могла! Пусть она сама мне скажет об этом!

Андрей стоял молча и ни как не реагировал на поступок Александра. Но Меньшиков решил вмешаться:

– Успокойся. Что ты делаешь? Хочешь разодраться со своими друзьями? Мы только зря время теряем. Едем к Горчакову и все там выясним. А то могла или не могла. Женщины, Александр, все могут. Сегодня говорят, люблю тебе. Завтра кому-то другому. Закон жизни.

– Это не закон жизни, это просто подлость. А Лиза не такая.
– Александр отпустил Андрея, поправив ворот.
– Ты извини меня. Я знаю, что ты хотел как лучше. Извини.

– Все нормально.

– Нет. Все будет нормально, когда Лиза станет моей женой. И прошу тебя, Андрей, не мешай мне.

В это момент подвели оседланную лошадь. Петр схватил коня за узду:

– Ну, куда ты торопишься? Подожди нас.

– Извини, но я спешу.

Петр пожал плечами и отпустил повод. Обычно всегда веселый и счастливый Меньшиков сегодня был несколько напряжен. Он скептически поморщился, предвкушая череду неприятностей.

Александр вскочил в седло и нетерпеливо поглядывал на друзей. Они задерживали его, а он не хотел ждать.

– Ну, хорошо, езжай, - улыбнулся Петр.
– Если понадобится помощь - обращайся. Невесту украсть или жениха убить или папеньку похитить, чтобы он не мог дать своего родительского благословения, - попытался пошутить Меньшиков.

Андрей смотрел на него с растерянностью и ужасом:

– Да ты с ума сошел! Что ты его заводишь? Слушай, Александр, если Владимир Иванович обещал Лизу Шувалову, ты ничего не сможешь сделать. А ты, - обратился он к Меньшикову, - перестань сбивать его с толка.

– Друзья! Может вы, наконец, определитесь какой совет мне дать. А то я вообще никогда не уеду. Один, как, ангел, говорит, оставь ее, другой, как демон - укради.

– Ну, а ты-то что решил?
– усмехнулся Меньшиков.

– Я? А я Петруша не ангел. Сначала поговорю с Горчаковым, и если он не отдаст мне Лизу по хорошему, то последую твоему совету. Ну, все с дороги!
– Его высочество пришпорил коня и, поднимая с дороги клубы пыли, помчался в имение к Горчаковым.

Ехали в полном молчании. Солнце палило нещадно, не жалея путников. Мари обиженная не столько на князя, сколько на саму себя, не желала с ним разговаривать. Ее напугала собственная реакция на поведение Романова. Во время революции, привыкшая к разному обращению, она научилась не принимать близко к сердцу оскорбления окружающих. А сейчас, слова русского, брошенные в отместку за ее реплики,

сильно задели Мари. Роман же Александрович все еще не сумевший справиться с чувством вины, которое ему очень не нравилось, к собственной супруге, не мог заговорить с женщиной, которая его так сильно раздражала, но еще более сильно притягивала. Он привык к уважительному, а может быть несколько раболепному обращению окружающих к собственной персоне, а эта женщина позволяла себе говорить все, что ей вздумается. Но разве не это привлекло его внимание к ней? Разве не жизнь, кипевшая в ней, не ее энергия, бившая через край, были нужны ему? Разве не желание развеяться от сонной петербургской жизни заставили его появиться на этой охоте и преследовать эту женщину? Все эти мысли, кружившие в голове князя, снова заставили его почувствовать легкое головокружение от ее близости. Боль в руке уже не так сильно беспокоила его, хотя и напоминала о себе при каждом движении.

Его высочество, пошевелившись в седле, плотнее придвинулся к Мари. Графиня де Бофор, отвлеченная подобной бесцеремонностью от собственных мыслей, ударила князя по руке:

– Не обязательно нам с вами сидеть так близко, - недовольно нарушила тишину Мари.

Роман Александрович улыбнулся, но не отодвинулся:

– Мари, как же мы с вами не будем сидеть так близко, когда мы едем на одной лошади.

Мария де Бофор, услышав насмешливые интонации в реплике русского, разозлилась еще больше. Недовольно отодвинувшись от него, графиня произнесла:

– Вот так будет лучше.

Его высочество рассмеялся:

– Пожалейте своего красавца. Еще немного и вы сядете бедному коню на голову.

– Я лучше буду сидеть у него на голове, чем рядом с вами.

Роман Александрович коснулся губами волос Мари и тихо прошептал:

– Бедное животное. Что за хозяйка ему досталась.

Мари схватила его за руки, пытаясь отстраниться:

– Еще немного и я скину вас с лошади. Думаю, перспектива в очередной раз оказаться на земле вас не очень прельщает.

– Ну, если только вместе с вами, - улыбнулся русский.

– Да вы просто хам!
– Распалялась графиня. Как он смел, говорить с ней как не в чем не бывало после тех обидных слов!

Лошадь недовольная возней нервно дергала гривой.

– Почему же хам, мадам? Прямое предложение вам кажется наглостью, намеки - хамством. Как же к вам можно подступиться?

– А зачем? Помнится совсем недавно, вы удивлялись, как вы могли сделать мне подобное предложение и очень сожалели об этом.

Его высочество слегка напрягся, но через мгновение порывистым движением прижал Мари к себе:

– Ну все хватит! Вам нравится выводить меня из себя? Вам доставляет это удовольствие? Пусть будет так. Я очень хочу доставить вам удовольствие.
– Он коснулся губами ее шеи и сомкнул руки, заключая графиню в кольцо.

Мари на мгновение прикрыла глаза, но как только он отстранился от нее, дернула головой. Удар точно попал в цель, угодив его высочеству в нос. Роман выронил поводья и схватился за переносицу. Нет, это было уже слишком: