По праву завоевателя
Шрифт:
– Ладно, я понимаю, что отчасти виновата… – девушка замялась, глядя на варвара.
– Отчасти? – мужчина повернулся. Его брови взлетели вверх.
– Ну, хорошо. Я сама виновата в сложившейся ситуации. До тебя я не видела голых мужчин, но ты вел себя настолько нагло и вызывающе, что мне захотелось поставить тебя на место. Я, не подумав, ляпнула первое, что пришло в голову. И теперь я понимаю, что ты должен был подумать, когда услышал от меня эти слова. Но, поверь, мои слова, это только слова, – сказала Дамиана.
– Почему я должен верить тебе? – с сомнением в голосе спросил Джейден. – Ты была весьма убедительна.
– Не только у мужчин
– Я никогда не считал, что у женщин нет чести. Бесчестные люди встречаются как среди мужчин, так и среди женщин. Ты не будешь отрицать, что отношение к чести у нас разное. Женщины о ней заботятся меньше. Прости, если я обидел тебя своими словами, – мягко сказал мужчина.
– Только потому, что в нашем мире, честь женщины зависит целиком и полностью от мужчины, – Дамиана осеклась. Неожиданно она поняла, что варвар просит прощения за грубые слова. Она посмотрела на него и попыталась улыбнуться. Однако улыбка получилась больше похожей на гримасу. – Прости и ты меня. Я тоже виновата. Ты прав, мне нужно думать прежде, чем открывать рот.
– Мир, – он протянул ей руку. И как только теплая ладошка оказалась в руке, поднес ее к губам. И в этот раз девушка не отняла руку. Он поцеловал ладошку.
– Перемирие, – осторожно ответила Дамиана. С него станется использовать ее слова против нее.
Сейчас Дамиана вспоминала этот разговор. Сегодня, рано утром, ей принесли готовое платье, и Лили помогла ей переодеться. Уложила волосы в высокую прическу, перевив ее лентами и жемчужными нитями. Девушка взглянула на себя в зеркало. Платье, с глубоким декольте, открывало ее шею, на которой темнели синяки от поцелуев варвара. Как только она взойдет на помост, все сразу увидят их и подумают о ней все самое худшее. А потом наступит ее минута позора. Дамиана была в панике, ее трясло и тошнило от ужаса. Она не представляла себе, как сможет встать на колени на виду у всей толпы, на виду у своих людей. Как добровольно примет покровительство этого варвара, добровольно признает себя рабыней. Однако стоило вспомнить испуганные глаза Талии, и свист хлыста, как все ее сомнения рассеялись, и она с кристальной ясностью поняла, что сделает все, ради спасения сестры. И если будет нужно, то пойдет гораздо дальше, если этого потребуют обстоятельства.
– Ты готова? – он встал позади нее, обнимая за плечи. Девушка вздрогнула, и эта предательская дрожь не осталась незамеченной варваром. – Не бойся, все пройдет хорошо, – попытался он приободрить принцессу.
– Скольких ты уже вот так заставлял принимать твое покровительство? Скольких ставил на колени? – еле слышно прошептала Дамиана.
– Твое королевство первое. Все сдавались на милость победителя, после короткой борьбы. И только в вашей стране, мне приходилось отвоевывать каждый клочок
– Я тебе верю. Мой отец посылал гонцов к нашим соседям, но они отказались от нашей помощи и от альянса с нами, боясь удара в спину, – сказала девушка.
– Их страх сыграл мне на руку. Но мы слишком долго говорим, нам нужно идти, – с этими словами он накинул на ее плечи королевскую мантию, а на голову водрузил корону, которую сняли с головы ее отца, уже после того, как его обезглавили. Он подал ей руку, и она тяжело оперлась на него. Корона сдавила виски, а мантия, словно саван, опутала тело. Она шла по светлым залам дворца, словно на свою собственную казнь. И вот она стоит на постаменте, рядом Талия, дрожащая от страха. Дамиана улыбнулась сестре, стараясь подбодрить ее, и сестра ответила. Пусть улыбка была жалкой и невеселой, но ведь сестренка была так напугана.
– Ваша очередь, принцесса, – рядом стоял молодой парень и, на подушке протягивал ее катану. Дамиана взяла любимый меч в руку, любовно огладила лезвие ладонью, прижалась щекой, чувствуя кожей холод металла. – Идите, принцесса, вас уже ждут.
Дамиана вышла на импровизированную сцену, которую за ночь возвели на площади. Она окинула взглядом живую массу людей, ища среди толпы знакомые лица. Хоть кого-нибудь, но ее усилия оказались тщетными. Воины варвара в черных кожаных доспехах окружали сцену плотным кольцом в пять рядов. Джейден спокойно стоял и ждал ее слов. Он заранее был уверен в результате. Дамиана сделала глубокий вдох….
– За короля. За королеву Дамиану. За нашего командира, – понеслось с разных концов, и на площадь высыпали вооруженные солдаты и обычные люди. Толпа забурлила. Дамиана увидела, что впереди всех несется капитан личной охраны короля. А за ним бежали ее солдаты, весь ее гарнизон. Дамиана испуганно взглянула на Джейдена. Он не изменился в лице, никак не отреагировал на это восстание. Он стоял и ждал, когда люди принцессы приблизятся. Дамиана тоже ждала. Люди начали разбегаться, передние ряды начали наседать на задние, давя и топча их. На площади началась паника. Закричали женщины, заплакали дети. И наконец, она услышала ласкающий слух звук, как сталь ударилась о сталь. Ее гарнизон сошелся в схватке не на жизнь, а на смерть с солдатами Джейдена.
– Именно этого я старался избежать, но понимал, что твои люди не остановятся ни перед чем. Ты этого хочешь, принцесса? Этой бессмысленной резни, этой кровавой бойни? Только ты можешь остановить все это, – он подтащил ее к краю сцены заставляя взглянуть на кровавое побоище, развернувшееся внизу. Дамиана смотрела на воинов, которые прямо сейчас бились для того, чтобы освободить ее. А для чего? Ее свобода не решит ничего. Она не сможет в одиночку разбить многотысячную армию варваров. И не надо забывать, что у Джейдена находится Талия. Нужно придумать другой план.
– Я приказываю, всем немедленно остановится и сложить оружие, – холодный четкий приказ разнесся над площадью. И только когда стих последний звук, Дамиана испуганно огляделась и поняла, что это она произнесла эти слова.
– Делайте то, что приказывает принцесса, – тут же поддержал ее еще один голос и Джейден встал рядом с ней. У девушки округлились глаза. Он поддержал ее, приказал своим солдатам сложить оружие. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь и не готовишь какую-нибудь подлость, – прошелестел его голос.