По просторам жизненных случаев
Шрифт:
Настроения у народа после Августовского путча 1991 года были разные. В стране присутствовал раскол общества. Агрессивные крики: вернуть «былое», нет развалу СССР, предателей к ответу и прочие, разные горячие лозунги и крепкие словечки сыпались в изобилии. У некоторых участников я заметил в руках палки и камни. Гул, шум, боевой настрой… По отдельности почти все тихие и не опасны, а когда в толпе – это ухх! Сила! Когда толпа поравнялась с «Академической», из нее выскочил швейцар забрать щиток с меню ресторана или кафе на первом этаже. Кто-то из толпы кинул
– Ай да с нами, страну спасать! Хватит прислуживать! Оторвись, ща решающий момент!
– Лучше бы работали так, как орете! Хватит горлопанить! Чернь! – злобно огрызнулся швейцар.
– Ах ты рожа холуйская!
И в швейцара полетела палка. Он закрылся щитком. Несколько человек рванули к нему.
– А мы по-твоему не рабочие что ли?
– Мы плохо работаем?
– Ща я тебе морду то намну, придворник!
– Ты кого чернью назвал, лакей проклятый?
– А, не надо, не трогайте его! Зачем! С ним потом разберемся! – кто-то из женщин заступился, но с угрозой все же и швейцару. С предупреждением. Мол не с нами. Пожалеешь потом.
– А что он? Нам – рабочему классу такое вякать?
– Но у нас же другие цели! Не мельчите!
Швейцар понял: зря заговорил. Кинул в подбегающих щиток. Пытался убежать за двери из толстенного стекла. Не успел. Завязалась безобразная драка. Затоптали щиток с меню. Кто поспокойнее из толпы, оттаскивал и разнимал дерущихся. Произошло все быстро, швейцар вырвался. Заскочил за двери. Накинул железку на ручки – закрыл на замок, так сказать. Ему порвали пиджак, ливрею, фуражка валялась около дверей на улице. Седые волосы торчком клоками. Под правым глазом на скуле сияла красная ссадина. Под левым – видно было, наливался синяк. Разбили губу. Тех, кто дрался, еле утащили опять в толпу. Шествие продолжалось. Швейцар рассеянно смотрел то на помятый щиток, то на пыльную фуражку, то на себя ободранного. На лице его было написано сожаление, отчаяние и злоба: что я за дурак, с кем связался, зачем я влез, кто за язык тянул меня старого…
Я благополучно прошёл между гостиницей и народом. Мне никто не крикнул: «Давай с нами!». И думал я: ведь один народ, один язык, одна страна… Как же такое вот происходит?.
2022
Кошелек
Ранняя весна, год, наверное, 1979. Мама получила зарплату. В продуктовом магазине накупили всякого, что только можно было в то время в СССР. Пошли в хозяйственный, недалеко он от продуктового, может, с километр идти. Я с леденцом. Ох и вкусно же! Взяла мама крючки, замочек в ванную, совок для веника, ещё какую-то мелочь бытовую – я уже не вспомню, какую. Стоим у кассы, мама руку в карман, в сумку, шарит везде, меняется в лице:
– Ах, кошелек потеряли! Ой…ой, там вся зарплата! Я может… В магазине могла оставить. Бежим! Извините…
Я не совсем осознал, что произошло, но по испуганному лицу мамы понял, что все плохо. Бросив «хозяйственные товары», мы с мамой: она с сумкой с продуктами, я с леденцом, рванули в продуктовый. Мама бежала впереди, а я семенил за ней по
– Быстрее, быстрее, давай сынок! Ох, Коля, какая же я рассеянная!
– Беги, мама, а я за тобой, я же знаю куда. Вон видно магазин-то!
– Ну уж нет! Не хватало мне тебя ещё потерять! Смотри под ноги, может здесь, где выпал. Ох!
Под ногами серый снег – каша после дождя. Бежали и смотрели. Нет кошелька. Запыхавшись, влетели в магазин. Пожилая женщина, можно сказать бабушка, наверное, уборщица, стояла возле стола, где продукты в сумки складывают. Я сжимаю леденец, боялся, когда бежал, что его потеряю…
– Извините, вы кошелька здесь не находили? – чуть не плача, спросила у бабушки в халате мама. – Коричневый такой, кожаный. То-ли на столе оставили… А может, на полу где? Выпасть мог. А?
– А сколько было в нем? – спросила женщина.
– Да почти вся зарплата. Вот продукты только купила. Да пятерку долг отдала на работе. Ой, рублей девяносто где-то. Что же делать?
– Этот? – женщина вынула из кармана халата мамин кошелёк.
– Ой! Вот счастье-то! Он! Да этот! Да мой! Вот спасибо вам! Ну что бы я делала, если бы не вы!
– Ээх! Ребята! На. Деыяносто один рубль с мелочью. На столе тут лежал. А вот утащил бы если кто? Что делала бы месяц с сынишкой? Смотрю кольца-то нет обручального…
– Да, да растяпа. Вот… Можно я отблагодарю? Вот… – мама хотела от души, от радости дать женщине купюру. Полезла в кошелек.
– Ну ты это брось! Не обижай меня. Не надо.
– Простите, простите меня. Извините, пожалуйста. Да я это от радости. Спасибо вам, – благодарила как могла мама.
– Ладно, ладно, идите, не теряйте больше. Мальчонка какой хороший. У меня тоже мальчишка, внук. Во втором классе учится. Озорник! А ты ходишь в школу?
– Уже скоро пойду! – заважничал я.
И пошли мы опять в хозяйственный. А сейчас в наше время, в 21 уже веке вернули бы потерянный кошелек хозяину? Я все-таки думаю и верю, что да!
2022
Покатались
Летним, пригожим, солнечным, жарким деньком в июне, в субботу получилось так, что всегда занятой, наидобрейшей души мужичок был свободен. Отличный работник с золотыми, что называется, руками, маленький бизнесмен, мелкий буржуа что ли, ну как его еще описать? Чуть полненький, средних лет, веселый, по возможности помогающий кому только сможет и чем только сможет…
– Ну не терять же такую удачу! Свободен! Погода – ах, хороша то как! А поедем ка, дети, сегодня на велосипедах! Далеко! На целый день, а? Надо же когда-то и отдыхать! И вообще это ещё и полезно! – придумал мужчина.
– А вкусненького чего-нибудь будет? – оживилась дочка.
– Ну конечно! По пути, – обрадовал ее отец. – Сын, давай собирайся! Едем!
– Ура! Ура! Хорошо! Вкусно закусить, покататься на веле в отличную погоду! Да почти всей семьей! Жаль, мама занята, все работает, такое редко! – язвил подросток сын.