По прозвищу Эфа
Шрифт:
– Да очнисссь же ты, – прикрикнула я и отвесила застывшему истуканом парнишке смачный подзатыльник. – Или хочешшшь, чтобы нассс тут сссожрали?
Угроза подействовала, взгляд мальчишки обрёл осмысленное выражение. На меня он по-прежнему смотрел с затаённым ужасом, но зато был способен худо-бедно воспринимать человеческую речь. Признаю, у меня имелись небольшие проблемы с дикцией, но взаимопониманию между нами это точно не мешало.
– Я в порядке, – прошептал он срывающимся голосом. – А ты вообще кто такая?
– Я то? – ехидная ухмылка обнажила острые клыки. Мальчишка ожидаемо отпрянул
– Имя моё Эфирассси, есссли коротко – Эфа. А тебя-то как ссзвать, горемычный?
– Ярик, – проблеял мальчишка и, кажется, собрался грохнуться в обморок.
– Эй ты, болессзный, а ну не рассскисссать. Нам ещё иссз пуссстыни выбиратьссся. Будешшшь иссзображать припадочного, оссставлю прямо ссздесь.
И снова угроза оказала нужное воздействие. Ярик вытянулся в струну и даже прищёлкнул босыми пятками, по примеру военных. Получилось не так эффектно, как у бравых служак, но зато весьма показательно. Мне сразу стало ясно, отчего наставники в гильдии предпочитали не тратить силы на уговоры, а сразу переходили к угрозам, обещая немыслимые кары за любой проступок, будь то лень или какая другая провинность.
***
Вечерело. Не самое лучшее время суток для начала скитаний по пустыне, но и оставаться возле храма было страшновато. А ну как Сайясхари найдёт способ преодолеть ту хлипкую преграду, что встала на её пути? Я сильно опасалась, что в таком состоянии она и не вспомнит, что несколькими неделями ранее назвала меня дочерью. О судьбе мальчишки даже гадать не приходилось. Сайясхари его тощее тельце на один укус, проглотит и не заметит.
Цыганский табор маячил где-то на горизонте. Скорость, с которой они покинули опасное место, вызывала уважение. Ярик с тоской посмотрел вслед удаляющимся кибиткам. Неужели он настолько наивен, что стал бы просить о помощи своих несостоявшихся убийц? И это не пустые обвинения. Как ещё прикажете называть людей, приговоривших подростка к жуткой смерти?
– Хочешшшь их догнать? – поинтересовалась я с издёвкой в голосе.
– А это возможно? – спросило неразумное дитятко с надеждой.
Ну вот как разговаривать с таким олухом? Неудивительно, что он едва не сыграл роль жертвы. Потом я припомнила, что и сама не так давно пробовалась на эту же роль и решила повременить с выводами относительно его разумности.
– Есссли посстаратьссся, то к рассвету ты сссможешшшь их догнать, – поделилась я ценной информацией, внимательно наблюдая за реакцией парня.
Ярик помолчал пару минут, выискивая скрытый подвох в моём ответе. А потом спросил:
– А ты разве со мной не пойдёшь?
Меня порадовало то, что парень оказался небезнадёжен, но всё же пришлось кое-что ему объяснить.
– Я, в отличие от тебя, не сссобираюсь второй рассз ссстановитьссся жертвой. И тебе не сссоветую ссзря сссбивать ноги, – посоветовала я с самым серьёзным видом. – Проще будет сссейчас же вернутьссся в храм и покончить сссо всссем одним махом.
– Ты думаешь, они снова приволокут меня сюда? – Ярик выглядел растерянным. Наивная душа. Как только умудрился дожить до своих лет?
– Даже не сссомневайссся, – оскалилась я, весьма довольная его сообразительностью.
– Тогда я пойду с тобой, – заявил
***
Поначалу идти было легко. Дневная жара спала, лёгкий ветерок овевал лицо, к тому же в толще песка ещё угадывалась колея, проложенная цыганскими кибитками на пути к храму. Ориентироваться в пустыне было сложно, а потому я решила придерживаться этого весьма зыбкого указателя, пока будет такая возможность. Разумеется, мы двигались в сторону, противоположную той, куда ушли цыгане. Мне было всё равно, куда идти, а Ярик стремился поскорее вернуться домой. Вплоть до наступления темноты мы шли молча, понимая, что к утру от колеи скорее всего не останется и следа, и нам придётся полагаться лишь на удачу.
Но вот небо окончательно потемнело, и вокруг заметно похолодало. Дальнейшее продвижение стало невозможным по двум причинам: Ярик не обладал моей выносливостью, а меня сковывала по рукам и ногам сильно понизившаяся температура. В общем, мы поняли, что дальше идти не сможем, даже под страхом смерти. Прижавшись друг к другу, мы легли головами по ходу движения и заснули практически мгновенно. Сейчас я понимаю, как нам тогда повезло. Пустыня словно взялась оберегать двух неразумных детей, решивших отправиться в опасный путь, не имея ни сил, ни знаний, ни каких-либо припасов, включая воду. Песчаная буря обошла нас стороной, хищные твари если и попадались на нашем пути, то мы их не замечали.
Самым страшным испытанием для Ярика стала жажда. К слову, меня она почти не мучила. На третий день пути, я поняла, что если ничего не предпринять прямо сейчас, то мальчишка этой же ночью умрёт у меня на руках. И тогда я напоила его своей кровью. Это помогло нам продержаться следующие двое суток. А потом к нам пришло спасение в виде торгового каравана, нагнавшего нас практически на краю пустыни. К тому времени на моём теле не осталось и следа чешуи, даже раздвоённый язык обрёл привычную форму и больше не мешал говорить. Я решила, что благополучно избавилась от змеиного наследия, и очень обрадовалась, но время показало, как сильно я ошибалась.
С караванщиками мы расстались довольно мирно. Я искренне опасалась пленения и последующей продажи в рабство, но то ли вид у нас был чересчур заморённый, то ли конкретно эти торговцы не занимались похищением и продажей людей. В общем, отпустили нас без лишних разговоров и даже выделили кое-какой провиант, чтобы мы не умерли с голоду прежде, чем доберёмся до дома. Ярик оказался не так глуп, как я о нём подумала вначале. Родом он был из приграничья и прекрасно разбирался в географии здешних мест. Так что провёл нас к своему дому кратчайшим путём.