По прозвищу Китаец
Шрифт:
– Алка сказала, что до четверга можем веселиться, – погрустнела снова Лиза.
– Довеселились… – мрачно процедил Китаец.
– Мы что, виноваты? – насупилась и встала в оборонительную позицию Лиза.
– Конечно, нет. Расслабься. Значит, Эванс должен прибыть завтра?
– Легко тебе говорить – расслабься! – вздохнула она.
– Он самолетом летит? – Китаец закурил.
Лиза утвердительно кивнула.
– И давно твоя подруга с ним живет?
– Около трех месяцев.
– Она тебе ничего о его работе не рассказывала?
– Нет. Но, как я поняла, у
– Хотя что? – Китаец выпустил струйку дыма.
– Алка говорила, что больно уж он шикует. А я ей сказала, что не тебе, мол, судить.
– Вон ты какая!
– Какая? – гордо выпрямила спину Лиза.
– Принципиальная, – шутливым тоном произнес Китаец. – А как он выглядит, ее американский дружок?
– Толстый, лысый, глазки голубенькие, и все время улыбается.
Лиза состроила смешную рожицу.
– От такого загуляешь, – добавила она спустя минуту.
– Зато ты Аполлонов коллекционируешь, – поддел Лизу Китаец.
– А что? Лучше уж с красивыми бедняками спать, чем с лысыми и толстыми толстосумами, – скаламбурила Лиза. – А мы куда едем? – подавив зевок, спросила она.
– Отвезу тебя в одно укромное местечко… – улыбнулся Китаец.
– Какое такое местечко? – насторожилась секретарша.
– К приятелю своему. Поживешь у него немного. Он парень тихий, приставать не станет.
– А хоть бы и стал, – капризно поджала губы Лиза.
– Игнатом зовут. Он – художник…
– Дружок твоей художницы? – намекнула она на Анну.
– А вот это тебя не касается, – одернул Лизу Китаец, – у него есть телефон. Позвонишь, если что, родителям.
Лиза снимала однокомнатную квартиру в центре. Накопив денег, она смогла позволить себе одинокое привольное житье, молитвенную тишину которого частенько нарушали появлявшиеся, как грибы, и исчезавшие, как рассветный туман, молодые люди. Каждую свою интрижку она нарекала «страстью» и после расставания с очередным «Тристаном» думала вешаться, топиться, травиться или… забыться с Китайцем. Но последний хранил деловой нейтралитет и, обычно выслушав волнующее Лизино повествование о бросившем ее «неблагодарном» и «порочном» ухажере, советовал ей повнимательней присматриваться к охотникам до ее «цветущей девичьей плоти». Это пышное шутливое выражение действовало на Лизу, как обожаемое ею шампанское – кружило голову, спутывало мысли и одновременно смешило.
Мать Лизы и отчим, составлявшие причудливый дуэт молодящейся кокетки и честолюбивого альфонса, проживали в двухкомнатной квартире улучшенной планировки, не утруждая себя особо частыми посещениями своей «непутевой» девочки. Одно время Гена, как звали молодого маминого мужа, стал подбивать клинья к своей смазливой падчерице. Если бы не спокойное, но решительное вмешательство Китайца, то неизвестно, чем бы все это кончилось. Отдельная квартира для Лизы казалась единственным приемлемым вариантом разрешения щепетильной и тревожной ситуации. Но когда Геннадий спустя ровно месяц появился у двери ее уютного жилища, она пришла в ужас и в отчаянии доверилась своему шефу, который, движимый благородством и состраданием, мягко припугнул отчима, чем заметно облегчил
– Моим «родителям» до меня нет никакого дела, – невозмутимо сказала Лиза.
– Ты уже большая девочка, – улыбнулся Китаец.
– А нельзя мне это время пожить у тебя? – неожиданно спросила Лиза.
– Нельзя, – отрезал Китаец.
– Но у тебя же такая большая квартира! – возмущенно воскликнула Лиза. – Или тебя волнует, что люди подумают?
– Не мели чепухи. Общественное мнение здесь ни при чем.
– Тогда почему ты…
– Ты же красивая девушка, Лиза, – он многозначительно посмотрел на нее, но его шутливый настрой выдала тонкая и, как говорила Лиза, «насквозь китайская» улыбка, – вдруг я не устою…
– Вечно ты так, – обиделась она, – подкалываешь и ничего толком не объясняешь. А-а, понимаю, ты перед своей художницей трепещешь…
Лиза приготовилась к холодному взгляду и вежливому одергиванию, но Китаец только усмехнулся.
– Приехали. – Он сбавил скорость на въезде во двор длинной девятиэтажки. – Веди себя прилично. Игната не соблазняй. Он хоть и разведенный, но жену свою по-прежнему любит.
– Что это тебя на проповеди потянуло? А насчет моральной устойчивости твоего приятеля – это мы проверим.
– Ну ты, женщина-вамп, давай без глупостей, – Китаец бросил на девушку строгий взгляд, но его рот тут же растянулся в улыбке.
Лифт не работал, но Игнат, слава богу, жил на третьем этаже.
– Так что же, я отсиживаться буду, а ты деньги зарабатывать? – сказала Лиза, когда они поднялись на второй этаж.
– Какие такие деньги?
– Не прикидывайся. Я ведь поняла, что ты этими документами заинтересовался, – хитро улыбнулась Лиза.
– Когда мне потребуется твоя помощь, я дам тебе знать.
– Врешь ты все. Постой, – спохватилась Лиза, – ты ведь сказал, что у твоего приятеля телефон есть. Что же ты ему заранее не позвонил?
– Пусть поспит подольше.
Китаец остановился перед выкрашенной в коричневый цвет стальной дверью и позвонил. Ждать пришлось минуты две.
– Еще позвони, – предложила Лиза.
– Не волнуйся. Игнат слышал, сейчас откроет.
Едва он успел договорить, как дверь действительно открылась, и в проеме возник высокий нескладный парень лет двадцати восьми, с заспанной физиономией. Он старательно приглаживал светлые вихры. В его лице было что-то мальчишески упрямое и искреннее. Вздернутый нос и плутоватый взгляд придавали ему задорное выражение.
– Даже не спрашиваешь, кто, – назидательно сказал Китаец.
– А кто еще может прийти в такое время? – улыбнулся Игнат и потер правый глаз. – Проходите.
Он вяло посторонился и небрежной походкой направился на кухню. Лизу задело, что Игнат не проявил к ней ни малейшего интереса.
– Щас чайник поставлю, – донеслось до гостей из кухни.
– Чай вы с Лизаветой будете пить. Ну подойди же, – с упреком обратился он к хозяину, – я ведь вас не познакомил.
Игнат флегматично приплелся в прихожую и, прислонясь к косяку, уставился на Лизу.