По прозвищу Похититель. Глава Первая
Шрифт:
– Похититель! Медосмотр.
– Разве я болен, Ортега?
– Вытащите его.
Я не понимаю, зачем нужен медосмотр, ничего не может случиться со мной в такой маленькой камере, я не простужен, крысы меня не заразили, у меня нет диареи от еды, у меня нормальная температура. Странно, что сейчас они забеспокоились о моём здоровье. По прибытии в клинику меня осматривает доктор Фонсека.
– Привет! Четырнадцать семнадцать. Ложитесь на кушетку.
– Ха-ха-ха! Спокойно, я могу сам это сделать. Я не сделаю ничего ненормального, обещаю.
– Пусть он
– Спасибо. Хотя бы кто-то благоразумный кто может понять, что слово значит многое, я вам очень благодарен, доктор. И за вашу веру в меня, я могу быть вашим подопытным кроликом, чтобы определить границу сопротивления человеческого тела при использовании цианида или мышьяка.
– Очень смешно четырнадцать семнадцать!
– Мне всегда была интересна одна вещь. Почему вы не зовёте меня моим прозвищем?
– Это номер на твоей униформе. И твой номер пациента. Для меня это твоё имя, мне так легче работать с документами.
– Разумно… очень разумно. Я могу соотнести эту похожую медицинскую философию с докторами в государственной больнице. Вот это! С теми, кто даже не смотрит на своих пациентов, и выписывают им парацетамол с ибупрофеном пятьсот миллиграмм.
– Откройте рот, высуньте язык… всё нормально… садитесь и глубоко дышите.… Очень хорошо. Сейчас я проверю ваши рефлексы.… Всё в хороших условиях.
– Я хочу попросить вас об одолжении доктор Фонсека.
– О каком?
– Вы будете так любезны, дать мне Прозак, Диазепам, или что-то такое?
– Урсула может ответить на этот вопрос… скажите ей.
– Флуоксетин – это антидепрессант из класса селективных ингибиторов для выработки серотонина. Тебе это не нужно.
– Я надеюсь вам это понятно, четырнадцать семнадцать.
– Помогите мне! Я уже не знаю, сколько времени я нахожусь в изоляции.
– Я не могу выписать это лекарство в вашем случае. Напоминаю, что вы заключенный тюрьмы с максимальной безопасностью. Довольно сложно давать вам антидепрессант, потому что его недостаток на протяжении длительного времени может дать противоположный эффект. Вы не можете использовать флуоксетин, чтобы убегать от своих призраков. Боюсь, что я вам категорически в этом откажу.
– Доктор Фонсека! Пожалуйста!
– Я не сделаю этого! Всеми своими чувствами вы знаете очень хорошо, что вы не психиатрический пациент. Ваш ум показал большую устойчивость в этом месте. Я вам советую продолжать держать себя в здравом уме.
– Ортега, уведите его.
– Как прикажете, доктор…
Тук-тук! Опять открывают дверь с другой стороны. Это этот придурок Ортега. Он только что сказал, что чудовищу нужно помыться. Я не против. Я сделаю всё как надо, если на меня не будут давить. Так будет лучше. Температура воды ужасна, но я уже привык.
– Сегодня ты пообедаешь со всеми.
– Мне не нужно с вами обедать, Ортега. Достаточно того, что вы каждый лень меня сопровождаете, это будет неудобно, более чем сейчас.
– Ха-ха-ха! Послушайте-ка его! Ты пойдёшь с другими заключёнными.
–
– Сеньорита Крус не придёт, так что собирайся.
После энного количества дней, месяцев или лет, я захожу со своим сопровождением в столовую. Первым я вижу Лаартиху с ортопедическим воротником с двумя почти закрытыми глазами от отёка. Сейчас я вижу Иосифа, Робин и Улисес, этот клан педиков смотрит на меня, не отрывая глаз. Вижу так называемого “Плюшевого” – это его прозвище из-за его детского лица, он кажется невинным, но внешность обманчива. У него есть татуировка в виде креста под левым глазом и полностью татуированные руки – это визуальный эффект устрашения не работает на мне, я срежу его кожу и пойдёт кровь как и у всех остальных.
Я беру поднос, и повара дают мне еду. Выглядит она лучше, чем то, что мне обычно дают. Я замечаю, что это намного больше, чем мне дают в изоляции и это может быть плохим знаком. Я иду к пустому столику, последнему и прямо перед глазами у охранников, Лагартиха хочет сесть со мной, я пристально на него смотрю и качаю головой из стороны в сторону, чтобы он этого не делал. Я знаю, что это плохо закончится, я это предчувствую, потому что замечаю язык тела трёх обиженных. Это не предположение, я много изучал человеческое поведение и язык тела.
Ожидаемое случается, Плюшевый садится напротив меня, что он хочет? Чёрт побери, то, что касается меня, у меня нет с ним никаких личных ссор. Это переломный момент, чтобы дать ему понять, что чтобы не случилось, я себя контролирую. Мне не страшно, просто моя кровь горяча и мне нужно, чтобы они поняли, что я абсолютно спокоен.
– Что хочешь, Плюшевый?
– Похититель, вы появились в моей любимой программе. Давайте поаплодируем этому ублюдку!
К чему эти чёртовы овации? Я не буду терять бдительность.
– Какой же ты сукин сын, Похититель! Гондон! Я всегда хотел, чтобы эта сексуальная негритянка взяла интервью у меня. Жалко, что сюда она приходит в штанах, эта юбка , которую она носила раньше, когда работала на телевидении…вот это тёлочка! – Говорит один заключённый.
Предполагается, что здесь нет телевидения, тогда как он посмотрел эту передачу? Наверное, надавил на какие-то свои рычаги. Но это странно, потому что я не вижу нигде телевизоров. Хотя бы из того, что я помню.
– Мне всё равно, что ты думаешь.
– Я не знаю, что она в тебе видит, кусок дебила, ты не такой опасный преступник, как я или все, кто здесь находится. Напротив, мой послужной список побольше твоего. Я могу многое рассказать.
– Спокойно, Плюшевый. Я тоже не знаю этих грёбаных причин, по которым она хочет взять у меня интервью. Сейчас я хочу мирно поесть.
– Я хочу, чтобы ты ей сказал, чтобы она взяла интервью у меня вместо тебя, а тебя забудет.
– Плюшевый, думаешь, я устанавливаю здесь правила? Или я командую остальными? Или переформулирую вопрос. Что заставляет тебя думать, что я могу делать такие вещи? Я никто, чтобы что-то требовать. Я буду продолжать есть, тебе тоже лучше это сделать.