По путевке комсомольской
Шрифт:
Несмотря на то что научно-испытательный институт ВВС, в котором я работал, представлял собой довольно мощный летный центр и был связан с большими интенсивными испытаниями самолетов, их оборудования, мне, в силу своей служебной должности, целиком отдаться летной работе не удалось. Познав просторы пятого океана, я с еще большей, чем раньше, завистью смотрел на наших летчиков-испытателей и, не скрою, иногда очень жалел, что не могу полностью отдать себя этому делу. В то время когда мои сотрудники занимались испытательными полетами, мне приходилось довольствоваться тренировочными, проще сказать, утюжить воздух.
А к концу года я должен был, как вначале показалось, испытать еще более сокрушительный удар судьбы. Приказом Наркома
Семнадцать месяцев работы в «Жуковке» - с октября тридцать второго по апрель тридцать четвертого, - могу смело сказать, явились самым счастливым, до предела наполненным периодом моей жизни.
…Рабочий день начинался обычно с рассвета с таким расчетом, чтобы успеть налетаться и вовремя явиться на учебные занятия в академию. С приближением лета - по мере увеличения светлого времени суток - соответственно росло и время, отводимое на утренние, а затем и вечерние полеты.
Преподавательскую же работу, хотя она и была для меня совершенно новой областью моей деятельности, я очень быстро освоил и вскоре даже полюбил.
Пожалуй, главной трудностью в преподавании моего предмета - авиационной техники - являлось то, что фундаментальные учебные пособия, которыми пользовались до этого в академии, были рассчитаны на подготовку именно авиационных инженеров. Новые же учебники еще ожидали своих авторов и разработчиков.
Именно в эти годы на командном факультете и оперативных курсах прошли свое обучение и переквалификацию многие в будущем известные советские авиационные военачальники, среди них маршалы авиации: К. А. Вершинин, П. Ф. Жигарев, Ф. А. Астахов, Г. А. Ворожейкин, С. Ф. Жаворонков, С. А. Красовский, С. И. Руденко, В. А. Судец, Ф. Я. Фалалеев, С. А. Худяков.
Летно- испытательная станция академии, которой к моему приходу командовал летчик Н. Б. Фегеваре, имела тогда почти все типы боевых и учебных самолетов, включая тяжелые бомбардировщики и несколько образцов автожиров (вертолетов). Круг вопросов, решавшихся здесь, уже выходил за рамки интересов самой академии. Получая заказы и задания на летные испытания различных объектов от заводов и конструкторских бюро, а также от управления ВВС, летно-испытательная станция (ЛИС) академии начинала трансформироваться в нечто вроде небольшого самостоятельного научно-испытательного центра. В одно из посещений «Жуковки» начальник ВВС Я. И. Алкснис выяснил наши непосредственные возможности и предупредил начальника академии А. И. Тодорского о необходимости испытания в воздухе оборудования, предназначенного для больших высот.
Среди разнообразных объектов, в испытаниях которых я принимал непосредственное участие, основными были предметы, относившиеся к средствам жизнеобеспечения [171] кабины. Летчик, как и весь экипаж самолета, подвергался весьма ощутимому, тяжелому воздействию резко меняющейся с высотой окружающей среды. Поэтому очень большое место в испытаниях занимали различные варианты кислородного обеспечения и высотного обмундирования. Если говорить о последнем, то, как помнится, чего только мы ни перепробовали, чтобы создать удобную для работы, легкую и вместе с тем непробиваемую холодом одежду. В дело были пущены и всевозможные утепленные материалы верха одежды, и известные своими тепловыми качествами меха - от простой
Некоторые из предложенных мной тогда средств жизнеобеспечения летчиков при полетах в герметизированных кабинах ждали своего часа очень долго - целые десятилетия.
Однако самое главное направление моей работы в ЛИСе над проблемами освоения больших высот оказалось связанным с психофизиологической лабораторией ВВС (ПФЛ), которой руководил тогда страстный энтузиаст этой области Добротворский. Изучению влияния на психофизиологическое состояние, нервную систему и работоспособность летчика в условиях низких температур и падающих с высотой атмосферного и парциального давления кислорода, определению рабочего потолка человека в воздухе без применения искусственных средств его повышения я отдал много труда, сил и энергии. Именно эта работа навела меня на мысль предпринять высотный перелет по маршруту Москва - Севастополь - Москва, в котором по тщательно разработанной лабораторией программе летчик мог быть проверен на психофизиологическую прочность.
Высотному перелету, который проходил 17-18 августа 1933 года и в котором вместе со мною участвовал адъюнкт академии С. С. Зазымов, занявший место второго пилота, предшествовала большая подготовительная [172] работа в лаборатории, на аэродроме, в тренировочных полетах. При подготовке в ход была пущена и камера пониженного давления (барокамера), где я просиживал часами и добирался при наличии кислородного прибора и без него до высот, значительно превышающих потолок современных боевых самолетов; испытал проверку организма и методом ререспирации (повторения дыхания одним и тем же воздухом), что и говорить, помучили меня врачи всевозможными исследованиями крови, проверками при различных ситуациях состояния сердечнососудистой системы, не избежал и самых разнообразных тестов на память, внимание, быстроту реакции.
Весь перелет был рассчитан на многочасовое пребывание человека на пятикилометровой высоте без применения кислородного питания (на борту самолета был кислородный прибор у второго пилота, но он служил лишь страховочным средством). Кстати, эта высота была в те годы предельным потолком всех состоявших на вооружении армии самолетов-разведчиков, легких и тяжелых бомбардировщиков.
Много, конечно, хлопот техническому составу станции доставила подготовка к этому перелету и самолета, который летел в предельно перегрузочном варианте (с дополнительными емкостями горючего) и на котором к тому же предстояло проверить работу на максимальной для него высоте, а также дать эксплуатационную оценку ряду новых приборов и объектов оборудования и снаряжения, ранее проходивших испытания в ЛИСе.
И вот перелет состоялся.
В печати под заголовками «Москва - Севастополь - Москва на высоте 5000 метров» появилась следующая информация:
«Старший руководитель кафедры воздушной техники Военно-воздушной академии тов. Соколов-Соколенок Н. А. совместно с адъюнктом академии тов. Зазымовым выполнили сложный, ответственный и трудный научно-испытательный и научно-исследовательский перелет.
Вылетев из Москвы 17 августа, экипаж в тот же день прибыл в Севастополь, пройдя маршрут 1300 км на высоте от 5000 до 5700 метров. Из Севастополя тов. Соколов-Соколенок вылетел 18 августа и в тот же день, в 17 ч. 15 мин., произвел посадку на Московском центральном аэродроме. Обратный перелет также был совершен почти на всем маршруте на высоте более чем 5000 метров. [173]