По пути Ориона
Шрифт:
Он побрёл по берегу, стараясь внимательно рассмотреть всё вокруг себя, но ранний рассвет давал не так уж много света, чтобы как следует вглядеться в глубину леса. Всматриваясь в темноту меж деревьев, он неожиданно споткнулся обо что-то. В песке лежали какие-то палки, овальные и серые. Только очистив их от песка, Фук ужаснулся, поняв, что это не что иное, как скелет человека. Тут же на ум пришли слова Сайморола по поводу невезенья. Арубатур с ужасом перешагнул его и, не отрывая глаз от находки, попятился задом дальше, но через десять шагов вновь споткнулся и завалился на ещё один скелет. Теперь к ужасу присоединилась паника. Фук рванул бегом по берегу, теперь замечая всё новые и новые скелеты. Он не понимал, что с ними произошло и почему их никто не хоронил, но и врагу не хотел пожелать такой же участи. Остановился он только у лежавшего на границе песка и леса валуна и присев под него, перевёл дух. " Что здесь произошло? Кто эти люди и почему они мертвы?". — Размышлял Фук, но ответов не находил, одни вопросы и их становилось всё больше и больше. Поднявшись, он снова огляделся.
Теперь обследование должно перейти в лес. В самый важный, стратегический участок острова, с его ловушками и подарками, а что тех и других будет предостаточно, Арубатур просто не сомневался.
Как только Фук перешагнул границу леса, его встретил оголтелый шелест листвы. С берега он тоже слышался, но там его заглушали звуки прибоя. Здесь же он попал в царство леса, и его музыка окружила его и подчинила себе. Он наслаждался этим шелестом, и приятная прохлада ублажала его. Только нарастающее чувство голода портило всю картину. Это заставляло его выискивать какие-либо плоды под ногами и на деревьях, но красные плоды валявшиеся кругом, почему-то не вызывали у него доверия. Они были сморщенными, с чёрными вкраплениями, вдобавок, подняв несколько из них, он узрел множества червей под ними. Так что, он постарался найти ещё что-то съедобное, но ничего не было. Впрочем, если бы Фук разбирался в ботанике, он бы непременно узнал бы в этих плодах- чолераб, вполне съедобную и питательную ягоду. Только от неё сильно вяжет во рту. Но Фук рыскал по лесу, позабыв об осторожности, выискивая пропитание. Дойдя до громоздящихся камней, он, наконец, обнаружил
редкий кустик Райма* и с жадностью поглотил несколько ягод, после чего сжался от кислого вкуса. Сильно утолить голод ему не удалось, и он обречённо побрёл по лесу дальше, не теряя из виду береговую линию.
Чем дальше Арубатур уходил от места высадки, тем лес становился гуще. Иной раз ветви деревьев так переплетались, что Фуку приходилось обходить их, но в глубь он так и не решался зайти. Полоска моря постоянно была у него слева. Усталость снова стала брать своё, голод усугубил её и Фук сорвал таки с дерева чолераб и надкусил его. Плод оказался ещё не созревшим, отчего у него язык онемел и на секунду он подумал, что это конец, но в глазах не мутнело, голова не кружилась, а в желудке, наконец, что-то ощущалось. Через минуты две и язык пришёл в норму, и радостный Фук тут же слопал ещё пару ягод. Язык снова онемел, губы не могли пошевелиться, но Арубатур, наконец, был сыт и на эти мелочи внимания не обращал. " А тут не так уж и плохо!" — Подумалось Фуку, когда он наелся, прислушался к пению птиц и приятному шелесту листвы. Теперь обследование проходило более разборчиво, но кроме непроходимых дебрей ничего интересного он не обнаружил и вскоре вышел к морю, как раз у того камня, где некогда отдыхал и где по-прежнему сидел мёртвый пират. Увидев труп, Фук вдруг поник, почувствовав острый приступ одиночества. Он не разговаривал ни с кем второй день и это для него было чересчур. Впрочем, болтать с мёртвыми тоже было делом не нормальным. Вспомнив о разбросанных скелетах по берегу, он вернулся в лес с желанием вырыть могилу, но чем? Найдя подходящее место, под большим деревом, размашистая крона которого высилась высоко над головой и образовывала постоянную тень на земле, и воткнул в почву сломанную ветку. Та легко вошла вглубь почти на полметра.
— Мягкая… — Констатировал Фук и принялся грести руками землю, изредка помогая себе колом, выточенным из толстой ветки. Та поддавалась на удивление легко, и даже корни дерева оставались где-то в стороне. Но даже при этом землекопные работы заняли у него не один час, а руки после этого были чернее сажи и пальцы ужасно болели. В итоге, яма получилась около двух ярдов в глубину. К этому времени, солнце, стало опускаться за горизонт, и желудок снова дал о себе знать. Пришлось работы остановить и вернуться на берег, захватив по дороге несколько плодов чолераба.
Вернувшись к камню, у которого Фук решил и заночевать, он схватил
*Райм- Лесная ягода, очень похожа на землянику, только бежевого цвета и
холодного соседа и поволок в лес. Находиться с ним рядом было как- то не по себе. Мёртвый оказался достаточно тяжёлым и Фук прикладывал все силы, чтобы сдвинуть его с места. Тужась, рывками, он продвигался вперёд, таща за собой пирата. Одежда на мертвеце цепляясь за ветки и кустарники рвалась, оставляя свои лоскуты на них, а руки Арубатура покрылись алыми царапинами. Наконец, достигнув ямы, Фук бросил тело на землю и, стараясь не смотреть на бледное лицо, пошарил у него в карманах. Ничего нужного там он не обнаружил. Всего монету в один лукир, завёрнутую в свёрток горсть земли и маленькую книжицу с записями. Как догадался Фук, это был дневник. Корявые буквы, начирканные углями и нумерация дней на каждой странице, больше Фук ничего разглядеть не смог в сгущающихся сумерках. Он вернулся на берег и спрятавшись от ветра за камнем улёгся, съев пару ягод чолераба.
На небе высыпались первые звёзды. Арубатур загрустил, вспомнив Ориона и время в Гариопее. "Сколько я выдержу здесь? Сколько дней я смогу терпеть одиночество и голод?"
Сон в эту ночь перебивали разные мысли, в основном печальные, но их Фук старался прогнать. " У всего должно быть что-то положительное". — Мысленно успокаивал он себя. " Вот здесь, нет тебе этой корабельной вони и в горле застревающей черудеи. Свежий воздух и тишина". Он посмотрел на океан, где собиралась ненастье. Ветер с огромной скоростью гнал на берег высокие волны и те, набрасывались на песок, всё ближе и ближе подбираясь к камню Арубатура. Фук, приняв порцию крепкого ветра, снова спрятался за камень. Тот хоть как-то мог защитить от него, но всё равно ураган доставал Фука снова и снова. Арубатур сжался калачиком, сохраняя последнее тепло в себе, но и то, медленно выдувал ветер. Фук постарался отвлечься от холода и ветра, закрыл глаза и вспомнил первую встречу с Орионом, тот залитый солнцем луг и дурманящим ароматом цветов. Стало чуточку теплее. " Увижу ли вновь тот луг? Увижу ли я Ориона?". — Вновь взгрустнулось Фуку. Он уже и не помнил, когда в последний раз испытывал это чувство. Будучи актёром по призванию, он никогда не позволял себе печалиться, считая, что это удел слабых. " Ну что ж, у сильных, тоже могут быть минуты слабости". — Оправдывался мысленно Фук. " У сильных?!. Какой же из меня сильный? Я второй день без еды и крова, только плачу себе в жилетку и пухну от голода!" — Вдруг разозлился на себя Фук. Он резко открыл глаза и увидел, что чернота ночи чуть рассеялась, а ещё через некоторое время на водной глади появилась золотистая дорожка. Ветер немного стих, но всё равно был способен сильно раскачивать ветви деревьев.
Фук твёрдо был намерен продолжить сегодня хоронить умерших и разыскать более удобное место для ночлега, а также какие-то запасы пресной воды и еды, кроме плодов чолераба. Сложив взятые у мёртвого пирата вещи под камнем, он снова побрёл по берегу, сопротивляясь ветру, собирать скелеты. Если бы ему кто-то мог сказать раньше, что он будет таскать остатки людей, он бы точно не поверил, такое и в страшном сне ему бы не приснилось, но реальность оказалась куда суровее.
Скелеты так просто взять не удавалось, кости распадались в руках и их приходилось собирать в охапку и скидывать в могилу. Фук старался не думать, что они когда-то были людьми, живыми и весёлыми, для него сейчас это были просто округлившиеся, сероватые палки. Отвращение прошло после двух первых собранных скелетов, дальше он действовал машинально. Собрав, наконец, всех остовов в могилу, он быстро закидал её землёй и сверху привалил камнем. Потом постоял с минуту и направился вглубь леса.
Дебри леса становились непроходимые. Бурелом путал ноги, и обойти его не удавалось. Воспользовавшись своим мечом, который остался при нём, он расчищал себе дорогу и пробирался всё глубже.
Наконец, преодолев чащобу, он попал в более редкий лес. Ветви уже не так переплетались меж собой и между деревьев можно было пройти. Чуть поодаль Фук заметил какое-то скопление ветвей у голых камней и подойдя ближе, на свою радость, обнаружил, не что иное, как хижину. Правую стену её заменял крутой склон скалы, левую — парусина, изрядно обветшавшая и сияющая множеством дыр. Задняя стена и крыша были из хвороста, сплетённого меж собой. Внутри, кроме накиданных наземь широких листов ничего не было.
Впервые, пребывая на этом острове, Фук возрадовался как ребёнок. Он прыгал, кричал, топал ногами и не мог поверить, что ему так повезло. Но радость подпортил ещё один найденный за хижиной труп. Выглядел он ужасно и Фук не выдержал такой картины, его стошнило. Роившийся рой мух и других насекомых кишели на обглоданном скелете. Остатки плоти свисали кусками, а некоторые валялись неподалёку. Фук отвернулся и убежал отсюда. " Да, к такому даже прикасаться страшно, не то чтобы хоронить". — Промелькнуло у него в голове, когда он стремя голову бежал назад на берег. " Но хижина! Неужели из-за этого надо бросить её? Но жить рядом с этим, невозможно. Надо строить её в другом месте, ведь я знаю как".
Выскочив из леса, в его глаза ударил солнечный свет и он зажмурился. Ветер стих окончательно и солнце приятно припекало. Камень, ставший уже родным, находился в тридцати шагах от него. Вновь вернувшись к нему, он вдруг вспомнил о брошюрке, взятой у пирата. Усевшись поудобнее, он открыл её. Первые страницы прочитать было невозможно, сажу размыло дождём. Дальше страницы были не в лучшем состоянии. Пролистывая книжицу, страница за страницей, Арубатур, тщетно старался прочитать написанное и уже разочаровавшись в ней, хотел отбросить, но, в конце концов, наткнулся на более менее внятные надписи: