По пути Тени

Алишкевич Ольга Ивановна

По ту сторону стены действовать приходится быстро и четко. Дождь изрядно подпортил мне работу. Быть сгустком чистого воздуха во влажной тяжелой среде достаточно сложно. Капли пронзали насквозь мое прозрачное тело, норовили стать частью его, сделать таким же тяжелым. Нужно быстро решать, двигаться в таком виде дальше, или принять человеческий облик здесь. Решение было принято в пользу первого варианта. Доберусь до замка, проникну внутрь, а там можно будет немного передохнуть. Не теряя времени, рванулась к двери главного здания на территории за стеной. Замок. Большое здание в пять этажей с пятью башнями. Несложно заблудиться, но я наизусть помнила каждый угол, каждую лестницу этого строения. Там везде камеры, обязательно будет охрана. И я знаю, где находится каждая из моих помех.

Охрана действительно была. Но не так много, как мне думалось, всего два человека в огромной гостиной на первом этаже. Видимо, остальные находятся где-нибудь в отведенных им комнатах и ждут сигнала от камер и сигнализаций. Самоуверенные люди. В нашем суровом мире далеко не всяких гостей можно засечь

при помощи камер. Впрочем, осторожной в первую очередь должна быть я сама. Сейчас я двигалась как сквозняк, вокруг меня будут качаться шторы, развеваться волосы. Теням Дыхания очень сложно совладать со своей способностью двигаться в измененном состоянии, и чаще всего получается сквозняк или порывистый ветер. Мне следовало быстро найти укромный уголок и вернуть себе человеческий вид. Иначе могу привлечь ненужное внимание. К тому же, в этом состоянии я потрачу много сил, чего не хотелось бы. Возможно, отсюда придется убегать и не без помощи своих способностей. Миновав гостиную и так и не обративших на меня внимания охранников, я поднялась на второй этаж. Комнаты. Если на первом этаже, помимо охранников, я ощущала присутствие еще прислуги и поваров, то здесь было по-настоящему пусто. А ведь на плане была обозначена даже комната, где хозяин замка развлекался с девушками из дорогих борделей. Но, сегодня, конечно же, ни хозяина, ни его жены, ни шлюх дома не было. Только моя жертва, чье дыхание я улавливала ясно и четко. Один. Его охрана находится внизу. Никто не успеет прийти на помощь. Глупые самоуверенные существа. Люди.

Редко беру заказы на убийство. Последний раз я убивала сознательно, за деньги, около десяти лет назад. Первый и последний раз. С тех пор прошло время, и я умудрялась заключать сделки на всякую работу. Но убийства все это время как-то обходили меня стороной. Да, мне не раз приходилось забирать дыхание, но это были случайные жертвы. Те, кто нес мне угрозу. Я не боялась, не сожалела, и не жаждала вновь получить вознаграждение за то, что лишила кого-то дыхания. Мне было все равно. Я ничего не чувствую по отношению к жертвам, и то, что я спустя такой длительный период времени все же согласилась взять заказ на убийство, ничего не значит.

Замираю у нужной мне двери. Один из красных глаз камер смотрит на эту дверь, и принимать человеческий облик все еще рано. Я сделала это, едва просочилась в замочную скважину. Напряглась и заставила себя почувствовать тело. Тренировки делали свое дело, тяжесть не навалилась на меня валуном, пригвоздив к полу, а лишь накатила сильной, но безобидной волной. Из носа не хлынула кровь, в глазах не потемнело и я пребываю в полном сознании. Я вернулась в человеческий облик, сидя на корточках на мягком пушистом ковре. Сапоги немедленно оставили на нем глубокие грязные следы. Я быстро осмотрелась. Это не просто комната, скорее, несколько сообщающихся между собой комнат. Впереди спальня, справа, скорее всего, кабинет или библиотека. Оттуда пахнет чернилами и бумагой. Оттуда доносится спокойное дыхание. Мне туда. Оставляя на ковре вмятины-следы, я медленно подошла к приоткрытой двери.

Это действительно был кабинет. Письменный стол, простые стулья, два небольших кресла. У стены напротив двери громоздился огромный книжный шкаф, уставленный книгами разных размеров и толщины. Даже странно, что в наше время кто-то еще держит у себя библиотеку. Нет, читать люди не разучились. Не зря же в крупных городах, где могут себе позволить тратить энергию на вещи не первой необходимости, на любых, более-менее пригодных для этого поверхностях, мелькают рекламные ролики, в которых, помимо ярких красок и завлекающих образов, всегда что-то написано. Люди все еще могут читать. Но вряд ли чувствуют в этом необходимость. Глядя на большую библиотеку в кабинете моей жертвы, меня вдруг посетила мысль о том, кого я должна убить. Наемникам не положено знать даже имени, не то, чтобы хоть какие-то подробности жизни. Мне это и не нужно. И все же, в шаге от огромной суммы денег, я смотрю на книги и думаю о том, кем может являться их владелец. Всего лишь мысли, они вольны посещать даже бездушных тварей. Но они не имеют надо мной никакой власти. Сейчас его не станет, и мой вопрос зависнет в воздухе навсегда. Впрочем, нет, ровно настолько, насколько я буду способна об этом думать.

Выдыхаю, вновь ощущая себя легкой бесформенной субстанцией, и в следующее мгновение возвращаю тело у письменного стола. Еще секунда, и рука в сантиметре от плеча, глядящего на меня кареглазого юноши. Мгновение, и...

Боль пронзает тело неожиданно настолько, что я даже сначала не понимаю, что происходит. В правом боку стремительно разгорается пламя боли. Рука, готовая, было, коснуться плеча парня, и отнять его дыхание, дернулась в попытке зажать рану. Под пальцами боль из пламени разрослась в пожар, и я отшатнулась. В глазах потемнело, тело немедленно подсказало, что рана глубокая, однако, печень не задета. Это радовало, но не настолько, чтобы вздохнуть с облегчением. Юноша встал из-за стола, не сводя с меня взгляда, и теперь я поняла, как получила ранение. В его руках был небольшой нож для писем. Совсем игрушка в сравнении с тем, что был у меня за поясом. Таким ножом невозможно нанести настоящую травму, тем более, сквозь слои плотной одежды. Впрочем, есть в нашем мире существа, способные убивать даже булавкой. Вот только, юноша, стоящий передо мной, не был Тенью.

Я вновь сделала шаг назад. Все пропало, провалилось. И я пропала, если сейчас же не уберусь отсюда. Парень, не отрываясь, смотрел на меня, стискивая в руках окровавленный нож, но больше попыток атаковать не предпринимал. Он словно ждал от меня каких-то действий. Каких? Какие действия я могла предпринять с огромной раной на боку, из которой лилась кровь? Я слабею.

Я слабее его. И если сейчас вновь попробую атаковать, он меня просто разделает. Он не Тень, Тени выглядят совершенно по-другому. Тень убила бы меня, не задумываясь. Он ждал. Густая липкая кровь лилась из раны, пачкая пальцы и одежду. Боль уже не была пожаром, но она все еще была, и она отнимала силы. Довести дело до конца ценой собственной жизни? Зачем? Зачем мне жизнь? Зачем мне деньги? Тени - не люди, у Теней нет души. Тени - твари, животные, монстры. И руководствуются в своих действиях лишь разумом и инстинктами. Не знаю, кто из них первым дал моему телу команду бежать. Выдох и эфемерность. Даже боль немного отступила. Я рванулась прочь из кабинета, на лестницу и в гостиную. Уже во дворе силы мне отказали, и тяжело повалилась на выложенную камнем дорожку. Рана заболела с новой силой, но теперь это беспокоило в гораздо меньшей степени. Главной причиной встать и броситься бегом к воротам были голоса за моей спиной. Камеры видеонаблюдения засекли нарушителя. Где бы ни находились все это время охранники замка, сейчас они все бросились меня ловить. Нет, не получится. Стиснув зубы, оглядываюсь. Ворота заперты, я не могу больше воспользоваться способностью изменять тело. Нужно искать выход. Мозг, несмотря на волны боли, работал в полную силу. Я поднялась на ноги и бросилась к гаражу. В каждом каре может оказаться пульт, который открывает ворота. До брошенного в лесу мотоцикла я уже не доберусь, но если удастся угнать кар, есть огромный шанс, что я спасена. Спускаюсь по ступенькам вниз, подбегаю к первой попавшейся машине. Кабриолет. Повезло, не надо думать, как попасть внутрь. Усаживаюсь на водительское сиденье, с облегчением обнаруживаю ключ в замке зажигания. Машина гудит, не требуя времени для разогрева двигателя. Очередное везение. В гараж один за другим вбегают вооруженные охранники. Нажимаю на педаль газа, выкручиваю руль. Кар, зарычав, рванулся с места, вылетел из гаража, я судорожно соображаю, как выбраться за стены. Однако, ворота раскрываются передо мной сами. Кар, с каждой секундой набирая скорость, покидает территорию замка.

С трудом открываю глаза. Боль. Опять. Все тело пронизано тупой болью. Кажется, что боль - это и есть мое тело. И рана на боку, прижатая ремнем безопасности, саднит нещадно. Пытаюсь повернуть голову. Выходит. Вот только боль усиливается и теперь тонкой, острой иглой колет в мозг. Впрочем, боль, это лучше чем пустота. Не секрет, если ничего не болит, значит, ты мертв. Онемевшими пальцами пытаюсь нашарить замок ремня безопасности. Заклинило. Или пальцы все еще не слушаются. В глазах проясняется, и сквозь паутинку трещин на лобовом стекле вижу дерево, которое завершило мое путешествие в кювет. Капот смяло в гармошку. Во рту солоноватый привкус, но зубы на месте. Кажется, я прикусила губу. Или кровь попала в рот из ран на лице. В том, что лицо мое разбито, я не сомневалась. В пользу этой догадки свидетельствовало то, что на руле красовались алые пятна. Я ударилась головой о руль, когда машину занесло. А занесло машину от того, что стреляли по шинам. Стреляли. Мысли о разбитом лице, краденом и убитом каре и даже о боли отошли на второй план. Ломая ногти, непослушными пальцами, пытаюсь выдрать ремень безопасности из замка. Бесполезно. Думай, Дамира, думай. Сознание проясняется, и я вспоминаю, что шла в замок не налегке. Каменная рукоять кинжала приятно холодит руку, я начинаю чувствовать пальцы и осознаю, что большой на правой руке сломан. Ничего, заживет. Было бы на ком заживать. Вытаскиваю из чехла кинжал, кромсаю ремень. Где-то вдалеке слышен шум мотора. Просто проезжающие мимо машины? Или погоня? Ведь за мной же гнались. Я еще долго ехала на спущенной шине, прежде чем не справилась с управлением и завалилась в кювет. Я оторвалась от преследования, но... Ремень, разрезанный бритвенно-острым кинжалом, наконец, отпускает меня, но успокаиваться рано. Выбравшись из разбитого кара, прислушиваюсь. Есть за мной "хвост" или нет, стоять тут нельзя. Надо уходить. Куда? Где я? Кажется, сломала не только палец: ныли ребра, гудела голова, в раненом боку пульсировала боль, хотя кровь, кажется, уже не текла. Сотрясение мозга. Не смотря на боль в истерзанном теле и отчаянное положение, не могу сдержать нервного смешка, и сразу же понимаю, откуда во рту привкус крови. Губы, рассеченные осколками стекла, от попытки посмеяться треснули и вновь стали кровоточить. Рукавом куртки вытираю кровь, параллельно пытаюсь оценить масштабы повреждений на лице. Если дойдет до того, что придется ловить на дороге попутку, нужно понять, насколько ужасающе я выгляжу.

Угнанный кар действительно был убит. Окинув машину взглядом, я была раздосадована в первую очередь потому, что умудрилась в огромном гараже замка забраться в самый заметный кар. Небольшой, ярко-желтый кабриолет теперь уродливой грудой металла был наполовину впечатан в толстую сосну. Конечно, в гараже я выбрала именно в этот кар из-за того, что у него был откинут верх. Но все же, предпочтительнее была бы машина поскромнее. Сейчас сюда заявится полиция, и долго размышлять над вопросом, откуда на их головы такая авария, они не станут. А когда увидят пробитые пулями шины, в восторг не придут. Вместо банальной аварии, погоня с перестрелкой. Пора убираться отсюда.

Боль в теле немного поутихла, но ребра и рана в боку все еще ноют, а голова гудит. Бреду через лес, по щиколотку утопая в прелой влажной листве, но стараюсь не останавливаться. В какой момент движения в шину кабриолета попала пуля, я не запомнила. Разглядывать придорожные щиты не было времени. И где я нахожусь, понять нет никакой возможности. Морщась скорее от досады, чем от боли, понимаю, что в каре был навигатор. Может быть на нем был задан маршрут или хоть какие-то обозначения. Но я не подумала взглянуть на небольшой экран и теперь не имела ни малейшего представления, где я и на какое расстояние от замка успела убраться. Впрочем, это не так важно. Меня преследовали, я оторвалась, но маршрут им известен. Они будут здесь через считанные минуты.