По пути Тени
Шрифт:
Кай выстрелил. Одна за другой пули впивались в металл, и из продырявленных бочек на бетонный пол хлынуло горючее. Один из Теней замахнулся, но прежде, чем его рука с зажатым в ней ножом описала дугу, раздался еще один выстрел. Эва тихо вскрикнула и лишилась дыхания. Выстрел пробил ей горло. Мне стало больно дышать и на мгновение показалось, что пуля попала в меня. Тени застыли, но я не могла сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Страх, который гнал меня на помощь девушке, смешался с этой дикой болью, застлал глаза алой пеленой. Я схватилась за горло обеими руками, но не могла сделать ни единого вдоха. Меня схватили чья-то сильные руки, с силой встряхнули, и я почувствовала прикосновение к разрывающемуся от боли и невозможности сделать вдох горлу. А затем меня с силой швырнули на пол. Я ударилась головой, алая пелена перед глазами потемнела, и на
– Прощай, Дамира, - произнес он. Где-то рядом со свистом пролетело лезвие-удар одного из Теней Белого Пламени. У меня не было сил защищаться или бежать. Сейчас все закончится. И я опять буду гореть.
Зажигалка упала в лужу, и крохотное пламя в мгновение превратилось в стену огня. Пропитанный испарениями воздух только и ждал, когда ему позволят воспламениться. Казалось, пламя вспыхнуло сразу со всех сторон. Марод за шиворот куртки оттащил меня прежде, чем огонь оказался там, где я только что лежала без сил. До меня вдруг дошло, что мы с капитаном остались по ту сторону огненной стены, с которой находится выход. Мы не погибнем. Жар, черный едкий дым и вонь горящего топлива мешали рассмотреть, что происходит с другой стороны. И все-таки, я услышала лязг металла. А затем что-то хлопнуло и зашипело.
– Дамира, уходим!
– крикнул Марод. Он помог мне встать и почти силой потащил к выходу. Я не сопротивлялась, но и помогать сил не было. Балансируя на грани реальности и пустоты даже не особо осознавала, переставляю ноги сама или меня просто тащат. Гарь и дым душили, но это было не так, как минуту назад. Тогда, я едва не лишилась дыхания. А сейчас просто тяжело. За стеной огня опять хлопнуло и зашипело. Мы с капитаном выбрались наружу, сделали еще с десяток шагов по грязному снегу, когда в ангаре раздался первый взрыв. Из темного проема двери вырвались языки пламени, однако, до нас дотянуться они не могли. Затем взорвалось еще и еще раз. Всего я насчитала шесть взрывов.
– Там было что-то под давлением, - с трудом переводя дыхание произнес Марод.
– Возможно, система отопления.
Он все еще держал меня за талию, но скорее рефлекторно, чем помогая. Я уже твердо стояла на ногах сама. И не могла отвести взгляда от пылающего ангара. Огонь вырывался из дверного проема, из крошечных окошек почти под самой крышей. Металлические стены не пострадали, но от густого черного дыма покрылись такой же густой черной сажей. От жара снег вокруг растаял десятка на два шагов. Причиной взрывов действительно могло быть отопление. Или в ангаре помимо огромных железных бочек с топливом были баллоны с газом. Это не важно. Теперь не важно. Наемники, которых я знала, Тени, пришедшие позже, погибли там, в огне. Там погибла Эва. И Кай. Опять смерти. Бессмысленные. Виновна в которых я. Марод отступил на шаг, кивнул в сторону стоящих неподалеку каров.
– Нужно уезжать. Это важный объект, сюда скоро прибудут люди. Ты можешь вести кар?
Ранен он был не серьезно, но рука, по-видимому, все еще плохо слушалась. Я утвердительно кивнула. В машине, дождавшись, пока капитан устроится на сиденье, повернула ключ зажигания, и только потом произнесла:
– Я возвращаюсь в Трад.
Марод поморщился то ли от боли, то ли от моих слов.
– Это ловушка.
– Мне все равно.
Кар легко тронулся с места. Хорошая дорогая машина. На ней можно уехать куда угодно, в любой уголок Материка. Выбор всегда был за мной. Кар тихо рыча, вырулил на дорогу, на которой услужливо обнаружился дорожный указатель. Все, на что я теперь надеялась, что капитан 'Дороти' не отдал команду отчаливать раньше срока, заполучив свой долгожданный груз, и, как обещал, наплевав на пассажиров.
***
Плеск воды раздражал. Как когда-то на 'Белой герцогине'. Погибшей 'Белой герцогине'. Сгоревшей дотла 'Белой герцогине'. Дотла и вместе с командой. Бессмысленные смерти. Больше, чем нужно для того, чтобы убить одну Тень. Убить меня. Я больше не могу смотреть на воду. Даже при тихой погоде и попутном ветре она раздражает. Отворачиваюсь от едва заметной
'Дороти' отчалила в пять утра. Капитан, воодушевленный полученным грузом, в самом деле хотел отправиться раньше, однако, человеческая жадность сделала свое дело. За время пребывания в порту Сэлвэн желающих отправиться в Изумрудный Порт стало гораздо больше. Они платили, а значит, были ценны для капитана почти так же, как долгожданный груз. Пришлось дожидаться, пока все пассажиры явятся на борт. Мы вернулись одними из первых, однако, нас все-таки опередили трое, что плыли на 'Дороти' из порта Ровас. Две женщины, укутанные в теплые меховые одежды так, словно им предстоит путь на север, а не в обратном направлении, направлялись к себе в каюту, волоча за руки едва поспевающего за ними мальчика. Его они тоже приодели: если бы я не видела мальчишку раньше, решила бы, что он такой круглый и неповоротливый не от количества одежды, а от излишеств в еде. Подумалось о том, что в западном домене, скорее всего, все еще идут дожди, и все эти меха будут безнадежно испорчены еще на подходе к Изумрудному Порту. Меня капитан удостоил лишь хмурым взглядом. Зато всерьез заинтересовался моим новым спутником. А выяснив, что сменил бесполезного Тени Истока, на очень даже нужного в плавании Тень Четырех Кругов, даже обрадовался. Что произошло с исчезнувшим Каем, капитана не интересовало: сменивший его пассажир устраивал судовладельца гораздо больше. Чего нельзя было сказать обо мне. Я не хотела больше спутников. Все, кто пытался мне помочь, гибли. Теперь я знала тому причину, но суть от этого не менялась. Кай сказал, что пока герцог Чрез до меня не доберется, ничего не закончится. Меня не оставят в покое. А тех, кто будет рядом - в живых. И мне это больше не безразлично. Однако, помешать Мароду я не могла, а узнав о судьбе 'Белой герцогини', оставила все попытки как-то на него повлиять. Он потерял слишком много в северном домене. Может быть, оставаться так же глупо, как и уезжать, но я бы на месте капитана не осталась. Куда угодно, лишь бы подальше от места, где погиб кто-то, кто мне не безразличен.
На твердой койке поворачиваюсь на бок. Кажется, менять положение тела теперь становится моей новой привычкой. Ритуалом. Что мешает закрыть глаза и провалиться в пустоту? Заснуть, проспать весь этот проклятый путь до самого Изумрудного Порта, чтобы потом открыть глаза, сойти на берег... Я никому ничего не должна. Выбор всегда был за мной. Но как отличить этот проклятый Единым Богом выбор от стечения обстоятельств?
В дверь каюты постучали, тихо и бессмысленно. Я даже не подумала встать. Мне не хотелось шевелиться, не хотелось разговаривать. Хотелось закрыть глаза и провалиться в пустоту, но пустота не приходила. Люди теряют способность засыпать быстро с годами и совершенными поступками. Я не человек. Но пустота больше не приходила тогда, когда была нужна. Дверь скрипнула, впуская гостя, а затем, немного сменив тональность, скрипнула еще раз, закрываясь за его спиной. Марод остановился у входа, привалившись спиной к стене, и смотрел на меня. Я не видела, но чувствовала этот взгляд. А еще понимала, что мне придется заговорить первой.
– Что тебе нужно?
Молчание. Я открыла глаза и села.
– Что тебе нужно?
– повторила глядя на капитана. Тот привычно пожал плечами.
– Решил узнать, как ты?
– Ранен из нас был ты, а не я.
– Царапина.
Мы замолчали. Однако, молчание рядом с тем, с кем необходимо поговорить, обречено. Оно не может существовать долго. Вопрос лишь в том, кто решится добить обреченного.
– Кем была та девчонка?
– спросил Марод.
– Попутчицей, - просто ответила я. Странно, но теперь мне было легко говорить об Эве. Стоило девушке погибнуть, и она превратилась для меня в очередную безликую жертву, которых на моем пути было немало. Страх за девушку испарился, словно его и не было. Там, в ангаре, на мгновение мне пришла мысль, что этот страх - это эмоции. Настоящие, которые испытывают люди. Ведь я боялась не за себя, меня пугала судьба невинной девушки. Теперь же ее жизнь и смерть перестали что-то значить для меня. Она была попутчицей. Не больше.