По пути Тени

Алишкевич Ольга Ивановна

– Тысячелетия тюрьмы, - продолжал герцог, - сотни неудачных попыток сначала освободиться, а затем просто выжить, и все, что мы получили - выбор между пустотой и страхом. Из страха мы посеяли в мире, который никогда нам не принадлежал, ненависть, презрение, вражду. Из страха все это время всеми способами уничтожали Теней. Мы испугались, осознав, что на самом деле мы не Боги, что Вселенная можете оказаться такой же непостоянной и жестокой к своим творениям, какими к своим были мы. Прошлое нас не научило. Но последний урок преподнесло само будущее.

Рядом пошевелился и закашлялшся Марод. Зрение

вернулось, и я смогла, наконец, осмотреться. От обстановки кабинета мало что осталось: что не пострадало от огня, было разбито, сломанано, разбросано. У стены в ореоле дыма, тлел книжный шкаф. Нетронутыми бурей и огнем оказались письменный стол, у которого все так же стоял молодой герцог, да дверь, к которой спиной прислонилась Эва.

– Это просто случай.
– Парень тяжело вздохнул.
– И от этого становится по-настоящему страшно. Этому миру не нужны Боги. Он терпел, но больше не приемлет такой власти, отныне будет всеми силами сопротивляться и победит. Безразличие загнало нашу расу в тюрьму, а страх сделал недостойными даже нее. Наш последний шанс, знак Вселенной, дар этого мира. С нее начнется новое время, в котором не будет места Безликим, - он усмехнулся.
– Оно все равно наступит, хотим мы того или нет. В другой день и с других Теней. Будущее неизбежно. Но если Дамира умрет сегодня по вине одного из нас, нашей расе конец.

Эва слушала парня с застывшим выражением лица. Ни одной эмоции, даже молнии ярости покинули глаза девушки. А когда она заговорила, голос ее дрожал.

– Это невозможно.
– Она покачала головой.
– Ты сам сказал, что мы не можем знать, что нужно Вселенной. Тогда как ты смеешь говорить такие вещи? Решать за всех. За Вселенную!

– Я ничего не решаю, - просто ответил герцог.
– Все уже решено, давно и без нашего на то согласия. Мы опять встаем перед выбором между страхом и пустотой. Для нас он - последний.

Эва как никогда в этот момент походила на растерянную испуганную девчонку, которую я встретила на "Дороти". И пусть теперь я догадывалась, что все это было обманом, чтобы подобраться поближе и убить, мне вновь, как на шхуне, захотелось помочь ей. Эва в упор посмотрела на меня и проговорила тихо, почти жалобно:

– Почему так?

– Потому, что ее полюбили, - просто ответил парень.
– Потому, что ее защищали. Потому, что за нее отдали жизнь. Потому, что она сама рисковала жизнью, боролась, спасала. Время бездушных монстров закончилось, наше последнее, главное творение не нуждается в Богах и не покоряется им. Мы обязаны принять это.

Тишина после урагана была зловещей. Не хотелось думать, что это затишье перед очередной бурей. Не хотелось больше бурь, хотелось тишины и покоя. Не пустоты, только тишины. Боль отступила, дыхание и сердцебиение вернулись в привычный ритм. Осталась только усталость. Марод тоже пришел в себя, и он так же, как и я, слышал разговор Безликих. Понимал ли что-нибудь, я не знала. Сама же понимала отчасти. Некоторые вещи мало понимать - необходимо услышать их от кого-то, кому ты веришь. Получить доказательства своим догадкам. Знать, что ты не врешь себе самой.

– Когда-нибудь Тени нас уничтожат, - проговорила Эва.
– Мы слишком много отдали им от себя, чтобы выжить. Чем это обернется? Неужели мы можем оставить все просто

так?

– Мы будем готовы как защищаться, так и принять волю Вселенной.

Эва отступила назад, в дверной проем. Шаг за шагом девушка отдалялась от застывшего у письменного стола молодого герцога. Звук шагов в этой зловещей тишине звучал не менее зловеще. Если бы не лишающая воли усталость, наверное, я бы собралась с остатком сил, готовясь к худшему. Но мне больше не хотелось ни драться, ни бежать. Поэтому я просто наблюдала, как уходит Безликая, Безразличный Бог, растерянная девушка, осознавшая, что ее божественной силе наступил конец. У меня ни на что не было сил. Я просто смотрела, а потом просто слушала, пока зловещая тишина не поглотила этот странный звук - звук шагов покидающего мир Бога.

***

В наступившей тишине даже дыхание звучало слишком громко. И все-таки, заговорить, разрушить эту тишину, я не решалась. Не понимала толком, что должна сказать. Задать вопрос? Какой? Что сейчас это сейчас происходило? Что теперь будет? Со мной? С нами? Небо прояснилось, большая круглая луна смотрела в разбитое окно, освещая разгромленный кабинет не хуже электроэнергии. Однако, тусклая лампа все-таки зажглась. А мне казалось, все стеклянные предметы разбились.

Молодой герцог оторвался от стола. Медленно подошел к дымящемуся книжному шкафу, присел на корточки, пошарил рукой в куче золы и обугленных обломков. Наконец, парень вытащил обгоревший лист бумаги. Один из тех, что лежали на столешнице, когда я пришла.

– Так и не спросишь?
– проговорил он, и обернулся ко мне.

– О чем?

Марод слышал последние слова Безликих, но, как и я, вряд ли что-то понял. Впрочем, что перед ним не просто человек, мой спутник прекрасно осознавал. Мне было неприятно. Я в очередной раз сильно его подставила. Все-таки, стоило предупредить о том, кем является мой враг. А верить или нет - это был бы только его выбор.

Герцог неопределенно махнул рукой с зажатым в ней листом. В воздухе закружились крошечные частички пепла.

– Тебе не интересно?

– А должно бы?

Герцог усмехнулся.

– Уходишь от ответа.

Он поднялся, вернулся к столу, положил на столешницу обгоревшую бумагу.

– Это все случай, - проговорил он.
– Рано или поздно, подобное произошло бы. Мир не может находиться в состоянии покоя. Мир - это движение. Быстро или медленно, не важно. Главное, двигаться. Иначе быть просто не может. Никто над этим не властен. Даже так называемые Боги.

– А разве Богам не все равно?
– подал голос Марод.

– Как раз настоящим Богам действительно все равно, - заверил герцог.
– Боги - самоуверенны, сильны, могущественны. Им нечего бояться, а значит, не о чем беспокоиться. Им по-настоящему безразлично. Потому, что их не существует. Боги живут лишь в воображении тех, кому это нужно. Другим же, какими бы великими и могущественными существами они ни были, всегда будет дело до мелочей.

– Что это значит?
– спросила я.