По пути в бессмертие
Шрифт:
Рахманинов. Не бойтесь, я тоже русский. Может, вы хотите мороженого? Какое мороженое здесь! С изюмом и орехами.
Девочка.Мне нельзя. Меня будет тошнить.
Рахманинов. А что вам можно?
Девочка.Кусочек хлеба. Я уже сыта.
Рахманинов. А где ваша мама?
Девочка(шепотом). Маму бомбой убило. Когда мы улицу переходили.
Рахманинов(сдерживая слезы). Улицу переходили…
Девочка.Проспект…
Рахманинов. Значит, вы пережили блокаду в Ленинграде?
Девочка кивает.
Рахманинов. Как вас зовут?
Девочка. Вера.
Рахманинов. Когда-то очень давно у меня была знакомая девочка Вера. Она жила в вашем городе, только тогда он назывался Петербург. Дайте мне вашу руку.
Он прячет ее маленькую ладошку в своих больших руках и смотрит на нее с болью и нежностью.
Рахманинов. Очень приятно познакомиться, Вера. Меня зовут дедушка Сережа.
Неожиданно над ними раздается голос.
Голос первого русского. Ты опять за свое? Сколько раз тебе говорить!
Первый русский берет девочку на руки и обращается к Рахманинову по-английски.
Первый русский. Извините, что она вас побеспокоила.
Он уносит девочку. Рахманинов сидит, обхватив голову руками.
Рахманинов(шепчет). Ну, а дети, за что русские дети должны страдать?
Несколько прохожих стоят, читая афишу: «КОНЦЕРТ РАХМАНИНОВА. ВЕСЬ СБОР ОТ КОНЦЕРТА ПОСТУПАЕТ РУССКОЙ АРМИИ И ВОЮЮЩЕЙ РОССИИ».
У кассы стоит очередь. С улицы входят несколько человек. Один из них — архитектор Мазырин. Архитектор останавливается посреди вестибюля и обращается к очереди.
Архитектор.Господа! Русские в изгнании обращаются к вам, призывают вас бойкотировать выступление господина Рахманинова. Мы расцениваем поддержку большевистской армии как предательство интересов России.
Второй русский разворачивает плакат с надписью: «ПОЗОР ИЗМЕННИКУ РОССИИ». Люди в очереди переглядываются, переговариваются.
Рахманинов репетирует с оркестром. Дирижирует Орманди. Репетируется Четвертый концерт. Рахманинов останавливается.
Рахманинов. Здесь хотелось бы немного рубато. Давайте попробуем с номера 45.
Орманди кивает, репетиция возобновляется. К сидящей в партере Наталье подсаживается
Фолли(озабоченно). Билеты продаются неплохо, но у касс группа русских начинает демонстрацию. Кстати, там архитектор Мазырин. Пресса уже пронюхала, что может начаться скандал. За кулисами полно журналистов.
Наталья.Не паникуйте преждевременно, Чарли.
Репетиция закончена. Оркестранты, переговариваясь, собирают инструменты, складывают ноты.
Рахманинов, по обыкновению, в своей заношенной кофте, одевается к выходу. За дверью шум, в артистическую протискивается взъерошенный Фолли, за ним толпа наседающих журналистов.
Фолли.Маэстро, погодите выходить, от журналистов нет отбоя. Мы попросим их удалить!
Рахманинов. Не надо, я буду с ними говорить.
Фолли.Я бы не советовал, они только и ждут скандала, вам будет неприятно.
Рахманинов. Кстати, сколько билетов продано?
Фолли. На 3780 долларов пока что… Маэстро, вы знаете, как я предан вам, прошу вас, прислушайтесь к моему совету, не встречайтесь с прессой. Нельзя, чтобы концерт перерос в политическую акцию, американцы, ваши друзья, могут вас неправильно понять, и тогда…
Но Рахманинов не слушает своего менеджера, открывает дверь и сталкивается лицом к лицу с толпой репортеров.
Замигали вспышки магния, зашевелилась толпа. Посыпались вопросы. Рахманинов поднимает руку, восстанавливая тишину.
Рахманинов. Господа, вы знаете, я не любитель интервью, но сегодня первый раз в жизни я рад возможности говорить с прессой… Пожалуйста, напечатайте на первой полосе ваших газет — Рахманинов помогает и будет помогать России в войне! (Вытаскивает чековую книжку, поднимает над головой.) Я сейчас выпишу чек на 3780 долларов и передам его в советское консульство. Я хочу, чтобы на эти деньги были куплены необходимые медикаменты и медицинское оборудование для русских воинов!.. Это только первый концерт, но я надеюсь продолжать!
1-й журналист. Господин Рахманинов, вы покинули Россию из-за большевиков, а теперь вы им помогаете?
2-й журналист. Вы сочувствуете коммунистам?
3-й журналист. Вы не собираетесь вернуться в СССР?
Фолли(шепчет Рахманинову). Только без политики, Христа ради, без политики!
Рахманинов. Это единственный путь, каким я могу выразить мое сочувствие страданиям народа, моей родной земле…