По сценарию мафии
Шрифт:
– Это именно то, что я думаю?
Агент ФБР О’Грейди… Босх почувствовал, как краснеет от смущения лицо – ведь его застукали с делом в руках, – и ощутил еще большую неприязнь к фэбээровцу.
– Да, О’Грейди, именно то, что вы думаете. Вы должны были явиться за этим полчаса назад.
– Вам-то какое дело? Мне было чем заняться.
– Добывали своему приятелю новую косичку?
– Дайте мне папку и все остальное.
Босх не двинулся с места.
– Зачем она вам? Мы же оба понимаем, что вы спустите все на тормозах. Вашим людям наплевать, кто убил Тони Алисо.
– Чепуха! Давайте дело!
О’Грейди стал шарить
– Осади, парень! – предостерег его Босх. – Жди здесь. Сейчас принесу.
Он взял папку и, подойдя к столу, встал к О’Грейди спиной, чтобы помешать тому видеть. Копии он положил на стол и достал коробку с оригиналами документов, судебными протоколами и пакетами с вещественными доказательствами, которые собрали Эдгар и Райдер. Он плюхнул коробку перед фэбээровцем.
– Распишитесь. Мы очень аккуратны с уликами и, передавая другим, строго придерживаемся правил.
– Как же, как же… Наслышаны…
Босх схватил О’Грейди за галстук и пригнул к столу. Фэбээровец, стараясь распрямиться, тщетно искал руками точку опоры. Но Босх тянул его вниз до тех пор, пока не прошептал в самое ухо:
– Прошу прощения, не понял.
– Слушай, Босх…
– Гарри!
Босх поднял голову. Биллетс стояла в дверях своего кабинета. Он выпустил из рук галстук, и фэбээровец распрямился, как пружина. От злости его лицо раскраснелось. Он распустил узел галстука, поправил его на шее и выкрикнул:
– Псих! Дурдом по тебе плачет!
– Не знал, что в вашем заведении говорят на таком языке! – парировал Босх.
– Гарри, сядь! – приказала Биллетс. – Я сама разберусь.
– Он обязан расписаться! – настаивал Босх.
– Я тебе сказала: сама разберусь.
Босх вернулся к столу, сел и не отрываясь смотрел на О’Грейди, пока лейтенант рылась в коробке и доставала опись содержимого и бланк расписки о передаче. Она показала, где поставить подпись, и посоветовала фэбээровцу быстрее уходить.
– Присматривайте за ним, – буркнул тот, забирая коробку.
– Присматривайте лучше за собой, агент О’Грейди! – огрызнулась Биллетс. – Если я хоть раз услышу что-нибудь об этом инциденте, то подам жалобу на то, что вы затеяли ссору!
– Но вы же видели, это он начал…
– Не видела. Ясно? Уходите!
– Я уйду. Но вы держите своего подчиненного в узде. И подальше вот от этого. – О’Грейди ткнул пальцем в коробку с материалами дела.
Он подхватил коробку и направился к двери, но внезапно задержался и обратился к Босху:
– Кстати, у меня для тебя весточка от Роя.
– Агент О’Грейди, я просила вас уйти! – рассердилась Биллетс.
– Что такое? – усмехнулся Босх.
– Он интересуется, кто теперь в дерьме?
О’Грейди ушел, Биллетс проводила его взглядом и повернулась к Босху. Ее глаза сердито блестели.
– Не знаешь, как еще себе подгадить? Когда ты остепенишься и возьмешься за ум?
Она скрылась в своем кабинете, а Босх откинулся на спинку стула, заложил руки за голову, уставился в потолок и громко вздохнул.
Сразу после ухода О’Грейди к Босху поступила жалоба на вооруженное ограбление. В это время вся занимающаяся ограблениями бригада ловила автомобильного вора и сломя голову гонялась за угонщиком. В подобных случаях потерпевшего допрашивал и составлял протокол дежурный. Потерпевшим оказался молодой мексиканец. Он стоял на углу Голливудского бульвара и Сьерра-Бонита
Поскольку украли немного и методы грабителей не отличались выдумкой, Босх решил, что подозреваемые – наркоманы, которые искали, где быстрее разжиться деньгами на очередную дозу героина. Они даже не удосужились закрыть номерной знак, и, когда машина удалялась, парень рассмотрел его и запомнил.
Поговорив с парнем и его матерью, Босх подошел к телетайпу, разослал сообщение о разыскиваемом автомобиле и привел описание подозреваемых. Он обнаружил, что эта машина уже в розыске, она дважды участвовала в подобных инцидентах на прошлой неделе. Много ли от этого пользы пареньку, потерявшему выручку, мрачно подумал он. Грабителей должны были взять до того, как они подъехали к продавцу схем. Но Лос-Анджелес – большой город, а не идеальный мир. И разочарования подобного рода недолго мучили Босха.
Сотрудники ушли обедать, и в помещении осталась одна Мэри Канти из отдела преступлений на сексуальной почве. Она занималась бумагами по делу утренних посетителей.
Эдгар и Райдер тоже исчезли, скорее всего решили, что в «Массо» лучше идти порознь. Босх заметил, что жалюзи в кабинете Биллетс закрыты. Но он знал, что лейтенант у себя. Он положил в кейс папку с протоколами и постучал в дверь. Прежде чем Биллетс успела ответить, он просунул голову в кабинет и произнес:
– Я перекушу, а потом отправлюсь в отдел внутренних расследований. На месте дежурного никого не будет.
– Хорошо. После обеда посажу Эдгара или Райдер. Все равно у них сейчас нет никаких дел.
– Тогда до встречи.
– Слушай, Гарри…
– Да?
– Мне жаль, что так получилось. Надо было пригласить тебя сюда, а не распекать при всех. Это моя ошибка. Извини.
– Ничего страшного. Приятных выходных.
– И тебе тоже.
– Постараюсь, лейтенант.
– Грейс.
– Совершенно верно – Грейс.
В ресторан «Массо» на Голливудском бульваре Босх прибыл точно в двенадцать тридцать и поставил машину со стороны переулка. Ресторан являлся своеобразной вехой в истории Голливуда. Он открылся в 1924 году и привлекал местную элиту. Сюда частенько заглядывали Фицджералд и Фолкнер. Однажды Чарли Чаплин и Дуглас Фэрбенкс мчались наперегонки по Голливудскому бульвару, и тот, кто проиграл, должен был заплатить за обед. В нынешние дни ресторан жил главным образом прежней славой и увядшим очарованием старых времен. Но его обитые красной кожей кабинеты в обеденное время не пустовали, а многие официанты выглядели и двигались так, словно работали здесь еще в те дни, когда сюда заглядывал Чаплин. На памяти Босха меню в ресторане никогда не менялось – и это в городе, где век проституток на бульваре гораздо дольше, чем век ресторанов в округе!