По силе демона
Шрифт:
— Идет, — усмехнулся Мальтебориан. Такой вариант его полностью устраивал. Особенно, если он сегодня же сумеет разобраться с этим странным приступом и исключит возможность его возникновения в дальнейшем.
— Вот и договорились, — позволила себе улыбку Гермиона, стараясь скрыть от Мальтебориана свое беспокойство.
Гермиона уже успела привязаться к демону за несколько проведенных вместе недель на каникулах и считала его своим близким другом, а потому совсем не хотела, чтобы с Мальтеборианом что-то случилось. Рассказ же демона о потере контроля над собственным телом… обеспокоил Гермиону. Она еще не знала,
Сам же Мальтебориан тем временем задавался одним-единственным вопросом — почему… или даже КАК Гермиона смогла вернуть его в обычное состояние, не использовав для этого магию?
Но затем в его памяти неожиданно всплыл подслушанный им самим разговор Петунии и Вернона. А точнее удивление дяди Гарри по поводу того, что настоящий Поттер по непонятным причинам переехал жить из своей собственной комнаты… в чулан под лестницей. Ужасно глупое решение.
Впрочем… как и решение проткнуть свою руку вилкой.
У Мальтебориана появилось нехорошее предчувствие.
“Похоже, кто-то проклял Гарри Поттера, — сделал он простой вывод. — Настоящего, разумеется. И, видимо, сделал это очень и очень давно”.
Другого объяснения странного поведения настоящего Гарри Поттера сейчас демон не видел. Почему Гарри считал, что Дурсли его ненавидят, если они к нему относились вполне себе сносно, не считая наказаний за использование магии или слова на букву “в” в попытке заставить Гарри ненавидеть магию? Почему Гарри ни с того ни с сего добровольно переехал в чулан? Ведь у него была своя комната — никто у него ее не забирал.
“Хм… но кому такое проклятие вообще понадобилось накладывать? — задался логичным вопросом Мальтебориан. — Оно ведь не смертельное. Оно лишь…”
И тут демон осекся.
“Слабость. Я чувствовал сильную слабость при сегодняшнем инциденте. И еле-еле удержался на границе сознания”.
Теперь Мальтебориан не сомневался — это было именно смертельное проклятие. Очень действенное, способное влиять даже на демона. И если бы не своевременная помощь Гермионы, все могло бы закончиться иначе. Оно действовало предельно просто — выталкивало хозяина тела из его собственной оболочки, а затем растворялось. Но делало это в долгосрочной перспективе, не оставляя следов и, соответственно, подозреваемых. А чтобы проклятому жизнь медом не казалась, голос в его голове периодически нашептывал такое, чего бы сам человек в жизни бы не сделал. Окружающие же просто бы думали, что у человека неспешно едет крыша.
Никаких подозрений. Чистое проклятие.
Однако кроме этого Мальтебориан понял еще кое-что — шрам у настоящего Гарри появился не от быстродействующего смертельного проклятия, как рассказывала Гермиона. В таких случаях у жертвы никаких шрамов не остается — уж об этом Мальтебориан мог говорить с уверенностью. Значит, тот, кто оставил Гарри Поттеру шрам, хотел его “убрать”, не вызвав подозрений, так как сам факт наличия шрама говорит именно об этом. Он, а не Темный Лорд, развоплотившийся от собственного отразившегося заклятья. А это в свою очередь означало то, что история про Лорда
Мальтебориан был вынужден признать — тот, кто воспользовался этим проклятием, был далеко не так глуп, как хотелось бы демону. Впрочем, это так же означало, что кто-то бросил ему вызов! Мальтебориан любил вызовы, ведь это был прекрасный способ лишний раз доказать своему противнику, что он умнее, хитрее и изворотливее. И он обязательно докопается до правды. Прямо сейчас, после этого случая на ужине, это стало делом принципа.
Но вот выделенное на ужин время подошло к концу, а ученики съели столько, сколько смогли, и тарелки опустели так же быстро и неожиданно, как и наполнились разнообразными угощениями ранее.
Со своего трона поднялся Альбус Дамблдор, и все затихли.
— Итак, — начал директор, тепло улыбнувшись, — теперь, когда все сыты, пришло время для объявлений. Для начала напоминаю, что Запретный Лес называется запретным не просто так. А посему настоятельно рекомендую ходить туда исключительно в сопровождении любого профессора, согласившегося вам помочь, и никак иначе. О путешествии по лесу в одиночку можете сразу же забыть — это запрещено и не обсуждается. В первую очередь ради вашей же безопасности.
Директор сделал небольшую паузу, внимательно оглядев все четыре факультетских стола, и только затем продолжил.
— Идем далее, — кивнул Дамблдор сам себе. — Наш школьный смотритель Аргус Филч попросил меня напомнить, что колдовать в коридорах на переменах тоже запрещено. Что же касается тренировок по квиддичу, то начнутся они ровно через неделю. Все, кто хотел бы присоединиться к сборным своих факультетов, должны обращаться непосредственно к мадам Трюк. И наконец, должен вам сообщить, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. На этом все. Старосты, проводите, пожалуйста, первокурсников в их гостиные.
========== Глава 12. Рецепт изысканного блюда. ==========
Поздним вечером все того же дня, когда первокурсникам всех четырех факультетов уже показали их гостиные, прибыл обещанный Сьюзен Боунс экстренный выпуск “Ежедневного Пророка”. И поскольку Мальтебориан еще не был подписан на рассылку этой газеты, узнал он об этом исключительно благодаря своим новообретенным товарищам из Когтеврана.
Когда демон вместе с другими мальчишками-первокурсниками синего факультета, коих в этом году набралось всего четверо, обустраивался в их общей спальне в одной из самых высоких башен Школы Чародейства и Волшебства, в небольшое окошко, из которого открывался потрясающий вид на Запретный Лес и Черное Озеро, постучали. Ночной гостьей оказалась самая обыкновенная почтовая сова.
— Ребят! — привлек внимание товарищей Терри Бут, плюхнувшись на свою кровать и развернув газету. — Тут экстренный “Пророк” пришел!
— Экстренный, говоришь? — лениво протянул кудрявый темноволосый Рэндолл Браун, потирая свои глаза и стараясь при этом не заснуть. — А чего на ночь глядя-то? Не спится им что ли?
— Тебе лишь бы поспать, карапуз, — усмехнулся светловолосый Джерри Тон, уже давно развалившийся на своей кровати прямо в одежде и наблюдавший сейчас за своими однокурсниками.