По следам гениального грабителя
Шрифт:
Не удержавшись, Игорь Звонарев развязал один из мешков, в котором плотно упакованными лежали пластиковые пакетики с алмазами. Раскрыв один из них, он высыпал камешки на ладонь, тотчас блеснувшие радужными искрами. Поймал себя на том, что на лице застыла глуповатая улыбка (оно и понятно, такое дивное зрелище кого угодно введет в ступор).
Насмотревшись, бережно ссыпал алмазы обратно в пакет и сунул его в карман пиджака. Пусть останутся на удачу. От камней исходит такая невероятная энергетика, что он невольно испытывал желание держать их в ладони.
Страсти вокруг ограбления
Закрыв дверцу машины, Звонарев вышел из гаража и зашагал к своему автомобилю, стоявшему у крыльца. Вот теперь можно отправляться на службу.
Выехав из ворот, Игорь Иванович покатил по узкой улице поселка. Сбавив скорость, аккуратно объехал рассыпанные кем-то на дороге кирпичи, чертыхнулся, когда по кузову царапнула торчащая ветка. Уже на выезде из поселка он увидел рассыпанную кучу щебня, едва ли не наполовину перекрывшую узкую полоску асфальта. Рядом, не давая проехать, стояла карета «Скорой помощи». Выглянув в окошко, Звонарев крикнул водителю «Скорой помощи», беспечно листавшему какой-то веселый цветной журнальчик:
— Послушай, друг, ты бы отъехал немного, а то машина не проезжает.
Водитель, оторвав взгляд от журнала, лениво посмотрел на Звонарева и, не удостоив его ответом, принялся переворачивать иллюстрированные страницы, слюнявя толстые короткие пальцы.
Внутри у Звонарева невольно закипело: «Чего он там разглядывает? Голых теток, что ли?»
— Послушай, отодвинь машину, я выехать не могу, — строго произнес Звонарев. — Ты глухой, что ли? — понемногу начал терять терпение Игорь Иванович.
Повернувшись в сторону Звонарева, водитель «Скорой помощи» хмыкнул и, заложив ладони на затылок, откинулся на спинку кресла и с мечтательным видом уставился перед собой.
На Звонарева накатила волна бешенства. Можно было бы, махнув на ухмыляющуюся физиономию наглеца, развернуть машину и поехать в обратную сторону объездной дорогой. Но как-то не по-мужски получится, потом после бесславного ретирования перед собой будет стыдно.
Вытряхнуть наглеца из кабины, и дело с концом! Авось в следующий раз поумнеет!
Звонарев открыл дверцу и решительно зашагал к карете «Скорой помощи»; водитель, капризно скривив губы, продолжал шевелить челюстями, пережевывая что-то.
— Решил проветриться, что ли? — поинтересовался он ядовито.
— А вот ты сейчас увидишь! — вспыхнул Звонарев и с силой распахнул дверцу. И тотчас почувствовал, как ему в спину ткнулось что-то жесткое и очень острое, причинив ребрам ощутимую боль.
— Советую не дергаться, если не хочешь остаться без печени. Дернешься — стреляю! — прозвучал за спиной чей-то холодный голос.
Звонарев невольно сглотнул — он не сомневался, что так оно и будет, надумай он проявить безрассудство.
— Что ты хочешь? — уныло спросил Звонарев.
С лица водителя уже исчезла нагловатая усмешка — лицо сосредоточенное
— Ты сейчас медленно развернешься и сядешь в салон «Скорой».
— Вы меня убьете?
— Мы не убиваем тех, кто хорошо себя ведет, так что будь благоразумным. Пошел!
Человек, стоявший за спиной, крутанул ствол, и Звонарев почувствовал, как мушка пистолета, разрывая плотную ткань, вошла глубоко под ребра, заставив сделать первый шаг. Дверцы кареты «Скорой помощи» вдруг распахнулись, и, прежде чем он успел что-то сообразить, две пары крепких рук подхватили его за ворот, и Звонарев, расшибая колени об острые края кузова, оказался в салоне, пропахшем какими-то резкими, дерущими глотку лекарствами.
— Лежать! — предупредил все тот же строгий голос. — Нацепите ему браслеты.
Носоглотку перехватило от нестерпимого запаха, и Звонарев, подавляя в себе рвотный рефлекс, закашлялся.
— Не дергайся! — предупредил строгий голос, судя по тембру, принадлежавший человеку более молодому.
Боковым зрением Звонарев рассмотрел хорошо начищенные ботинки на тонкой подошве. Сделав в его сторону шаг, неизвестный уперся коленом в спину Игорю Ивановичу и, не обращая внимания на его вскрик, невольно вырвавшийся из груди, заломил ему руки и ловко стянул наручниками запястья. В следующую секунду его поставили на ноги и толкнули на скамью. Перед собой он видел троих мужчин: двоим, с интересом посматривающим, не более двадцати пяти лет, третьему — лет тридцать, видно, он был за старшего.
Постучав в металлический кузов, он крикнул:
— Поезжай! Все в порядке. — И, повернувшись к парням, добавил: — Там они уже без нас разберутся, у них куда более приятная работенка.
Парни едва улыбнулись, видно понимая, о чем идет речь. Вытащив телефон, старший быстро набрал номер.
— Докладываю, он у нас в машине… Нет, без проблем. Сам вошел, даже уговаривать не пришлось. Лицо не пострадало, хоть сейчас на конкурс красоты… Да, понял, так и сделаем. — Сунув телефон в карман, весело обратился к Звонареву, еще более посмурневшему: — Свежий воздух и физические упражнения любишь? — Игорь Иванович подавленно молчал. — Вот и отлично! Мы сейчас едем в лес, а там ты сам себе могилу выкопаешь. Говорят, свежий воздух способствует продлению жизни.
Троица жизнерадостно рассмеялась, а Звонарев с силой стиснул челюсти.
Накануне вечером секретарь Темушкина, начальника отдела следственного комитета, сообщил, что его вызывают в восемь часов утра, и затем приглушенно-доверительным тоном добавил, что шеф нынче не в духе, а потому лучше бы не опаздывать.
Так что Жилинский в половине шестого утра уже был на ногах и, принимая контрастный душ, подготавливал себя к предстоящему визиту. Без десяти восемь он уже был в просторной приемной начальника, где кроме него собралось еще пять человек, дожидавшихся приема, и Жилинский, глядя в лица коллег, видел на них такое же, как у него, невеселое выражение.