По следам инопланетян
Шрифт:
– Вечером 21-го марта я была дома, в своей квартире на ул. Волочаевской. Это практически центр города, неподалеку - площадь Славы. Я лежала в постели и смотрела телепередачи. Показывали "Актуальное интервью", а в 22.05 начался фильм о художниках. Выступал Шилов, и в это время по экрану пошли какие-то необычные помехи: резкие пилообразные зубцы. Я хотела встать и подрегулировать изображение, но балконная дверь начала приоткрываться. Тюлевая занавеска поехала в сторону, и я увидела что-то длинное, словно жердь. Живу я на восьмом этаже, балконная дверь была просто приотворена, а не закрыта на шпингалет. Сначала я подумала, что это какая-то глупая шутка: кто-то из знакомых спрятался на балконе и теперь хочет меня напугать.
Но
Я заметила также, что лицо было темнее комбинезона, а в левой полусогнутой руке на уровне пояса он держал какой-то темноватый цилиндрик, похожий по размерам на школьный пенал. Меня удивили руки, чуть ли не половина локтевых суставов которых приходилась на узкие кисти. Были ли на них пальцы, я не рассмотрела. Я была больше удивлена, чем испугана, и инстинктивно начала привставать. Тогда он, как бы приказывая не двигаться, махнул правой рукой, а при начале второго взмаха я потеряла сознание...
Пришла в себя уже в пятом часу. Телевизор работал, по экрану шли сплошные полосы. Ощущая страшную тяжесть в голове, я попыталась встать, что мне удалось не сразу. Поднявшись, я выключила телевизор. Так как из балконной двери несло холодом, я решила ее закрыть, но только дотронулась до ее деревянного бруска, как ощутила острую боль, будто от удара током. В этот момент мое сознание опять разом отключияось.
Окончательно я очнулась в восьмом часу, лежа на диване поверх одеяла. Левая рука была вытянута вдоль туловища, а правая покоилась на груди, причем большой палец прижимал к среднему и безымянному пальцам кусочки бинта. Мне это показалось странным, начало брезжить в памяти ночное происшествие. Решила встать с постели, но далось мне это с большим трудом сильно болела левая лобно-затылочная половина головы. Хотела позвать свою комнатную собачку, но так и не смогла произнести ее кличку "Юна". Язык не повиновался, голова сильно кружилась, общее самочувствие было скверное. Но я все-таки прошла на кухню и в ванную комнату - смотрела, где же это я порезалась и обо что. Этого места я так и не нашла, зато обнаружила открытый пузырек с календулой. Пальцы в области порезов не болели, и ранки уже зажили: затянулись плотной корочкой. Бинтики, как мне показалось, смоченные в календуле, я выбросила за ненадобностью,
В углу, за диваном, я обнаружила своего спаниеля, который весь дрожал и выглядел как-то необычно. Я решила выпустить его на балкон, что раньше делала очень часто. Однако туда он не пошел, а когда я его начала подталкивать к балконной двери - ощетинился, заупрямился. Я подумала, что он голоден, потому и не хочет идти на свежий воздух, и дала ему колбаски. Никогда он раньше от колбасы не отказывался (он у меня такой гурман!), а тут есть не стал и вообще два последующих дня ни к чему не притрагивался, только лакал воду. С тех пор он стал жаться ко мне, утратил прежнюю игривость, все норовит заглянуть мне в глаза и ни на шаг не отходит, когда мы гуляем, а раньше запросто убегал. И вообще на улицу
– Все происшедшее я никак не могла объяснить, - волнуясь, продолжает Галина, - а потому решила, что у меня как-то разладилась психика. Я попила кофе, собралась с силами и пошла звонить с телефона-автомата в психиатрическую клинику, так как была уверена, что сошла с ума и все ночное происшествие - болезненная галлюцинация. Когда дозвонилась до клиники, мне ответили, что врачей еще нет, они приходят в девять часов. Я все равно начала объяснять, в чем дело, тогда мне посоветовали позвонить в гидрометцентр. Какому-то сотруднику этого центра я все рассказала. Он меня внимательно выслушал, посоветовал не волноваться и идти на работу.
На службу я пришла вовремя, но выглядела, видимо, худо, так как сослуживцы начали интересоваться, что со мной стряслось. Я пыталась отшутиться, но говорила медленно, язык был тяжелый, неповоротливый, речь портило легкое заикание, голова оставалась затуманенной. И в последующие три дня меня преследовали сильные головные боли. Больно было даже моргать. Я ссылалась на плохое самочувствие, но тут пришел Владимир Кузнецов и рассказал, что видел "тарелку" инопланетян. Тут-то я по-настоящему и испугалась, так как поняла, что это была не галлюцинация, а в мою квартиру действительно приходил самый форменный инопланетянин.
В это время меня вызвал начальник отдела, в которое я работаю. Он сказал, что ему позвонили из гидрометцентра и он в курсе моих событий. Тогда я больше не стала ничего скрывать и рассказала все, как было. Меня в тот же день обследовали врачи, в том числе психиатр. Они дали заключение, что со здоровьем у меня все в порядке, заметных отклонений нет. Вот только порезы на пальцах. Они были совершенно необычные. Когда провели замеры, то выяснилось, что они имеют по 1 см в длину, 0,3 см в ширину и 0,5 см в глубину. Словно по пальцам в меридиональном направлении прошлась тонкая пила. Кроме того, вокруг ранок была как бы счищена кожа, ее верхний слой.
Обследовали специалисты и мою квартиру. В том самом месте, где стоял пришелец, оказалось мощное электромагнитное поле. Об этом свидетельствовало расположение легких шариков, насыпанных на пол: они выстроились строго по силовым линиям. Сильно заряженным оказалось и мое тело, а также спаниель Юна. И еще одно странное обстоятельство. На подоконнике у двери на балкон стоял японский цветок, называемый "кровь дракона". Концы его листьев оказались словно опаленными, они сохнут, цветок погибает. Второй такой же цветок, стоявший на противоположном конце подоконника, выглядит вполне нормально, никаких ожогов на его длинных листьях нет. "Обожженные" листы потом исследовали энтузиасты, в них присутствует фон, похожий на радиоактивный..."
Я беседовал с Галиной К. через две недели после случившегося и попросил показать странные порезы. Она доверчиво протянула мне правую руку. На подушечках среднего и безымянного пальцев, словно продолжая одна другую, шли коричневые полоски. Порезами эти следы можно было назвать лишь с большой натяжкой. За все время работы следователем и прокурором-криминалистом я не видел ничего подобного, хотя всяких ран и порезов насмотрелся сверх всякой меры. Было похоже, что изнутри этих бороздок изъяты мышечная ткань и кровь, а кожа вокруг как бы сошлифована неизвестным инструментом.