По следам исчезнувшей России
Шрифт:
Убитых студентов отпевали в церкви Большого Вознесения на Никитской, где когда-то венчался Пушкин {60} . После чего похоронная процессия, во главе которой шли профессора Университета, двинулась к Братскому кладбищу [28] за Петербургской заставой. У стен Кремля под гнусавое пение «Интернационала» зарывали в землю «героев революции», а здесь — хоронили тех, кто погиб, защищая страну от смуты. Могилы у Кремлевской стены охраняются государством и но сей день. А Братское кладбище в 1932 году было ликвидировано. На части его территории устроили сквер,
28
Московское военное Братское кладбище было открыто в феврале 1915 года по инициативе великой княгини Елизаветы Федоровны. Землю для него приобрели за церковью села Всехсвятского (ныне расположена прямо за новым вестибюлем станции метро «Сокол»). Здесь хоронили солдат и офицеров, раненных на фронтах Первой мировой и умерших в московских госпиталях. Кладбище с самого начала задумывалось как памятный мемориал героям Первой мировой войны.
Примерно в те же годы, когда бульдозеры сносили могилы Братского кладбища, в центре города был уничтожен Охотный ряд. Не пощадили даже памятник архитектуры XVII века — дворец князя Василия Голицына. Так и закончилась война «Рима и Карфагена» — Охотного ряда и Университета.
РОКОВОЙ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ГОД…
Неудивительно, что революцию 1917 года рогачевские крестьяне встретили настороженно, если не враждебно. Летом 1918 года в селе произошли события, которые в советской историографии именуются «Контрреволюционное восстание кулаков в селе Рогачево».
Началось все с того, что в мае 1918 года уездный исполнительный комитет наложил на село Рогачево контрибуцию в размере 300 тысяч рублей. Так «народная власть» общалась с народом — раз в селе есть деньги, значит, их надо изъять. Деньги рогачевцы собрали, но отдавать их просто так в уезд не собирались. Начались торги и переговоры. Судя по всему, крестьяне еще не осознали грабительского характера новой власти и не очень понимали, почему «просто так» надо расставаться с честно нажитым добром. Логика новой власти была куда проще — местные коммунисты знали об успешном наступлении белых армий на юге России и опасались, что долго «совдепия» не продержится. Вот и стремились «взять свое», пока была возможность.
4-й уездный съезд постановил означенную сумму затребовать с Рогачевского Волостного Исполнительного Комитета всеми мерами принуждения. Вместе с тем президиум Московского Губернского Совета дал категорическое предписание Рогачевскому Совету о внесении указанной суммы.
Глава рогачевского сельсовета Гавриил Васильевич Игнатьев с частью денег отправился в Москву «ходатайствовать об отмене контрибуции» и исчез. Что с ним случилось — был ли арестован, ограблен, сбежал ли сам с деньгами — осталось неизвестным.
Дальнейшие трагические события подробно описаны в книге А.Ф. Захаровой «Никольский храм и село Рогачево»:
«Исполнительный Комитет поручил Уездной Чрезвычайной Комиссии арестовать Игнатьева и весь Рогачевский Волостной Исполнительный Комитет и предать их суду революционного трибунала.
Уездная Чрезвычайная Комиссия не замедлила исполнить постановление, и для выполнения его делегировала в село Рогачево трех членов ЧК Ивана Васильевича Минина, Георгия Павловича Масленникова и Ивана Сергеевича Гребешова
Рано утром в субботу 10 августа И.В. Минин прибыл в Николо-Пешношский монастырь, а через 2 — 3 часа туда же прибыл и весь отряд. Рогачевский Волостной Военный Комиссар Федосеев справился у них о цели посещения и уведомил, что на следующий день намечено собрание волостного съезда представителей крестьянского населения (по 1 от 30 дворов).
В воскресенье 11 августа на улицах Рогачева наблюдалось массовое стечение народа, пришло несколько тысяч человек: рогачевцы собрались на сход всего села. Они требовали объяснений у членов ЧК: «Зачем Вы привезли пулемет и красноармейцев?». Толпа окружила членов Чрезвычайной Комиссии. Тогда Гребешов вынул из кармана плаща ручную гранату и угрожающе замахнулся. Люди немного отступили, и, воспользовавшись моментом, Минин вбежал во двор Совета и скомандовал красноармейцам, чтобы те немедленно поворачивали лошадей и, взяв наперевес винтовки, уезжали. Толпа, находившаяся у Совета, бросилась вслед за повозками, осыпая их градом камней, яблок, огурцов, палок, одним словом всем, что попадалось под руку.
Раздался набатный звон. Толпа все увеличивалась, неистово ревела и не прекращала погони. Гребешов приказал пулеметчику зарядить пулемет и приготовиться к бою, но по каким-то причинам пулемет не работал. В это время в деревне Подвязново стал собираться привлеченный шумом народ. Посреди Подвязнова проезжавших через эту деревню красноармейцев, спасавшихся бегством, встретила толпа крестьян и крестьянок. Они схватили Осипова, пулеметчика и других членов отряда и с побоями и ругательствами повели обратно в Рогачево. Там на площади участь красноармейцев была решена: были расстреляны 6 человек.
Один из членов ЧК Гребешов, воспользовавшись удобным моментом, бросился за околицу, а затем через непроходимые болота и вплавь по реке Яхроме скрылся от преследователей. К вечеру он добрался до города Дмитрова.
Убегавших членов отряда толпа преследовала вплоть до села Синькова. В результате член ЧК Масленников и красноармейцы были арестованы.
Третий член ЧК Минин благополучно добрался до Дмитрова и сразу же принялся за организацию карательной экспедиции. Позднее, к 10 часам вечера, пришло сообщение, что члены Чрезвычайной Комиссии Гребешов и Масленников прибыли в Дмитров» {61} .
Примечательная картина — чекисты огородами уходят от крестьян, бросив своих солдат на произвол судьбы. Добежавшие до уездного города сотрудники ЧК подняли тревогу, и уже через день в Рогачево были стянуты карательные войска численностью до 500 человек. В селе начались повальные обыски и аресты.
Естественно, что чекисты не могли признать истинную суть событий — стихийное проявление народного гнева (хотя читатель, знакомый с историей Рогачево и рогачевского народа, удивлен тут не будет), поэтому они раскрыли «заговор кулаков», составленный «с целью убийства сотрудников ЧК», во главе которого стояли владелец кожевенного завода Александр Николаевич Юрасов и начальник сельской пожарной дружины Иван Сергеевич Бармин.
Они и еще несколько человек из числа принимавших участие в восстании были расстреляны на центральной площади села. Хоронить их на кладбище власти запретили. Ночью тайно выкопали яму посреди мостовой, закопали тела и к утру замостили все обратно, чтобы стереть даже саму память о восстании.
Более 50 человек было арестовано и отправлено в Дмитров. Все село было лишено избирательных прав на пять лет, сельский и волостной советы были распущены, а для управления волостью был создан комитет из бедняков, однако, поскольку в волости таковых было мало, подходящих людей подвезли из других мест уезда.