По следам золотого идола

Зотов Борис

Яковенко посмотрел на часы, засекая время.

– Пройдем-ка, Вася, по кораблю, осмотримся пока.

Пошли вдоль борта, мимо ресторана. В небольшом, низком, но уютном зале оджинсованные бородачи пили пиво. Кроме них, здесь сидела ярко накрашенная молодая женщина с ребенком. Маленькая девочка монотонно, но пронзительно верещала:

– Мама, мама. Мама! Мама!! Мама!!!
– с каждым разом все громче и громче.

Даже сквозь толстые стекла слышна была эта музыка.

Мы поднялись на верхнюю, прогулочную, палубу, подошли к перилам.

– Смотри, - показал я, - незаметно прошли стрелку -

место слияния Вычегды с Двиной. Даже вода здесь, в Вычегде, кажется другого цвета.

– Речка сильная, что и говорить. А только пароход - это не то. Как вспомню нашу фелюгу, с которой намучились порядком, поверишь, в груди тепло становится как-то. Едешь себе, моторчик тук-тук-тук, водичка - вот она, рядом, только руку за борт опусти, и все вместе, плечом к плечу. Сила!

Потом он замолчал, словно почувствовал, что мне не хочется разговаривать. Он, Сашка, такой. Послушаешь его иной раз, и покажется, что простоват, а может, даже и где-то грубоват. Эрудицией он, пожалуй, не блещет, но удивительная вещь: он умеет угадывать нюансы твоего настроения, без всяких слов чувствует, что с тобой происходит. Яковенко умеет безошибочно определять, когда тебе его помощь требуется. В этот момент он тут как тут и делает что может. А не может, так просто рядом побудет. А Инга, например, или Алена...

– Слушай, Вася, а по-моему, Аленка-то тебе симпатизировала. Заметно было. И ты сегодня что-то во грустях.

Вот черт! Прямо читает то, о чем я думаю. Телепатия!

Видя, что я молчу, он вздохнул.

– Сложное дело, я понимаю. Я ведь тоже... того, так сказать, к Инге питал. Было дело, когда она в наш класс пришла. Походил, походил, потом вижу: крепко зацепило. Сидит в голове, не выгнать. Посмотрю - все переворачивается. Ну, сам не маленький - чего я тебе объясняю, - понимаешь.

– Понима-аю...

– Даже отец заметил. "Дурью маешься?" - говорит. Он у меня простой. Но у него, знаешь, взгляды на все свои. Например, он считает, что муж и жена это как экипаж грузовика в дальнем рейсе: один ведет, другой подстраховывает, чтобы не сбился с пути, не задремал, помогает во всем; устал - поменялись местами...

– А у тебя какие взгляды?

– А у меня... Черт его душу знает! Конкретно с Ингой было у меня так. Помаялся я, помаялся, вижу - плохо дело. Надо как-то разрядиться. Выбрал момент, подхожу. "Поговорить надо".
– "Пожалуйста".
– "Ты мне нравишься, ну, вот так, понимаешь..." - "Отлично, - говорит, - а что именно во мне тебе нравится?" - "Ну, вот ты такая красивая, на тебя приятно смотреть". "Но ты же совсем не знаешь моих других качеств - привычек, вкусов, манеры поведения, скажем, во внешкольное время".
– "Какая разница, если я тебя люблю".
– "Это не любовь, это - как вирусный грипп. Ты влюблен не в меня в мою оболочку. Послушай, Саша, я к тебе очень хорошо отношусь, но вот поверь мне: переболеешь и пройдет".

– Я не знал всего этого.

– Откуда ж ты мог знать! В себе глубоко носил, наружу, по крайней мере, в школе, не выпускал. И что ты думаешь: поехал я тогда на соревнования, а когда вернулся - как рукой сняло! Переболел, и все!

– Ты подумай, Вершинина как в воду глядит!

Сказал я это, а сам задумался. Да, есть у девочки сила воли, характер и мыслит нестандартно. Но думал

я уже как бы со сторонних позиций, ровней и спокойней, чем раньше.

Сверху нам хорошо были видны остальные члены фирмы, устроившиеся на одной из скамеек на корме. Я перевел взгляд в другую сторону и чуть не упал: по нижней палубе преспокойно, вразвалку шли те самые бичи, которые гужевались в Малой Слободе с Валькой Кислым.

Бичи остановились за трапом, откуда могли скрытно наблюдать за нашей компанией. Меня и Сашку они, к счастью, не заметили. Яковенко шепнул:

– Смотри, это не случайное совпадение. Они явно следят за нашими...

Тут произошла еще одна неожиданность. К бичам с другой стороны подошел тот самый деятель, которого Андрей идентифицировал как официанта или руководителя ансамбля. Нам не слышно было слов, но по мимике можно было догадаться, что он в чем-то горячо убеждал бичей, что-то доказывал, с чем приятели Вальки Кислого не были согласны.

Потом все трое, продолжая спорить, вошли в дверь ближайшего салона.

Ну, сюрпризик!

Мы с грохотом скатились с другой стороны теплохода по крутому трапу и рванули к своим.

Выслушав наш рассказ, аспирант потер ладонью лоб.

– Час от часу не легче... Да, вне всяких сомнений - это все проделки Кислого. Но бородачи - это уж слишком. Что же, готовится бунт на корабле? Н-да, прямо детективная история. Остров сокровищ!

– Надо все проверить, - заявил Липский, - на корабле, конечно, нам ничто не угрожает.

– Могут стибрить карту Пирогова, - сказал Александр, - теперь держи ухо востро.

– Ладно, последим. Митя прав: пока опасаться нечего. В Сольвычегодске попытаемся эту гоп-компанию проверить. А пока будем вести себя как ни в чем не бывало.

В этот момент выглянуло солнце.

– Смотрите на берег, как красиво переливаются волны льна! Как море! восторгалась Вершинина.
– А что там за поселок слева?

– Поселок!
– усмехнулся Андрей.
– Это знаменитейший город Сольвычегодск, просто отсюда плохо его видно.

– А чем он знаменит? Я всегда была слаба в географии.

– При чем тут география? Тут прежде всего надо знать историю. Сольвычегодск не один век был столицей Русского Севера. Ведь раньше все торговые и военные пути на Урал и в Сибирь проходили здесь.

– Почему не южнее?
– спросил я.
– Здесь же холодный край, далекий.

– А потому, во-первых, что здесь удобные пути по рекам и через Уральский хребет легче перевалить, а во-вторых, этот путь был кратчайшим в богатые пушниной области, в легендарную Мангазею. Сейчас кое-что уточним.

Липский вытащил из рюкзака изрядно подержанную книгу небольшого формата.

– Так... Сольвычегодск... Столица империи промышленников и купцов Строгановых... некоронованных королей Русского Севера... Дворец-крепость причудливой архитектуры... несметные богатства, спрятанные, по преданию, в надежном тайнике, - бормотал Дима.

Я присел и прочел заглавие книги: "Путешествие по Олонецкой и Архангельской губерниям и Зырянскому краю. Очерки истории и действительности". Не ручаюсь за точность названия книги, но что-то в этом роде. Фамилию автора я прочесть не успел, поскольку Липский прямо-таки подпрыгнул на месте и затараторил взахлеб: