По следам Зверя
Шрифт:
Перелёт был неблизким, и спецназовцы коротали время каждый по-своему: кто играл в нарды и шахматы, кто, надев наушники, слушал музыку из плейера, кто-то просто дремал, но большинство предпочитали поболтать с друзьями или рассказать свежий анекдот. Только двое из всех выделялись и возрастом, и особой серьёзностью озабоченных лиц. Они разместились рядом у самой кабины пилотов и что-то внимательно рассматривали на плоском дисплее ноутбука, обмениваясь короткими фразами.
Один из спецназовцев, сидящий неподалеку от этой пары, вдруг спросил своего товарища:
– Лёха, ты всё знаешь. Что за мужик с командиром?
– Офицер связи, –
– Связи с кем? – не унимался первый.
– С кем надо, с тем и свяжет, – пошутил второй. – Тебе-то что за дело?
– Да нет, я так… Что-то не похож он на наших.
– Каких «наших», Коля? Здесь только свои, чужих нет.
– Ну, он явно не спец и не из «конторы».
– Тебе-то откуда известно? У него что, на лбу написано? По тебе тоже не скажешь, что ты за фрукт такой накачанный.
– Да я тебе говорю: он – гражданский. У меня нюх.
– Нюх? – переспросил второй и усмехнулся хитро. – А вот и не угадал. Он – бывший мент, сыскарь, я слышал от него самого, когда ещё были на базе. А сейчас – частный детектив или что-то в этом роде. Я заходил к командиру, когда они беседовали.
– Что-то я не въезжаю, Лёха. Частник за офицера связи при спецгруппе… Что всё это значит?
– Послушай, Коля, не наше это дело. Он же не сам напросился сюда, значит, так надо.
– Но ты когда-нибудь видел, чтобы полковник обсуждал со связником нечто важное и на равных? Я за ними наблюдаю четверть часа и, похоже, этот парень будет даже рангом повыше, чем наш Батя.
– С чего ты взял?
– А ты приглядись повнимательнее. Видишь, они о чём-то спорят, и Батя соглашается, хотя ему это не нравится. Лёха, ты же умеешь читать по губам. Скажи: я прав или нет?
Алексей смерил холодным взглядом товарища и отрезал:
– Ну уж нет. Даже если ты прав, не наше дело определять, кто здесь главный. Займись лучше чем-нибудь и не приставай. Книга интересная, а я дочитать не успеваю…
– Полковник, вы же прекрасно знаете, что такое работа под прикрытием, – сказал Марьин командиру группы спецназа, с которым сцепился в споре о тактике проведения операции, согласованной накануне вылета, но всё ещё вызывающей сомнения у одного из главных исполнителей. – Если группа сразу же отправится в район предполагаемого расположения базы террористов, то результат, наверняка, будет обратным. Бандиты почуют неладное и смогут перебазировать химическое оружие в другое место, ведь у них нет недостатка в информаторах. Вы же сами подтвердили, что за Ханкалой боевики ведут постоянное наблюдение, и любое передвижение федералов им известно.
– Да, с информацией и слежением за нашими частями у них дело обстоит отлично, – согласился с ним полковник Арестов. – Но я считаю, что мы только потеряем время, изображая из себя омоновцев и, практически, ничего не делая. Надо десантироваться тремя-четыремя группами в район поиска и быстро прочесать его с разных направлений.
– Вы всерьёз полагаете, что это реально? – с сомнением спросил Марьин. – Район занимает шестьсот квадратных километров горно-лесистой местности. Я знаю, что ваши парни отличные профессионалы, но прочесать такую площадь меньше чем за несколько дней не удастся даже им. Расположение базы нам известно весьма приблизительно, и она тщательно замаскирована…
– Вы всё это уже говорили. Мои парни могут прочесать горы скрытно, они обучены специальным
– Послушайте, они же простые люди, а не духи. Они не смогут оставаться абсолютно незаметными на территории, где хозяйничают боевики. У Эмира и его тэйпа сотни три-четыре головорезов, знающих местность, как свои пять пальцев. Да ещё арабские наемники и прочий сброд, которые кое-чему обучались в своих заграничных лагерях. Местные тоже не слепые и не симпатизируют федералам. Вы что, готовы рисковать своими людьми, не зная точно, где искать? Если разобьете группу, то больше шансов напороться на засаду, а тогда соотношение сил явно будет не в нашу пользу.
– Риск, конечно, есть, но и ждать, когда ваш друг сможет выйти на Эмира, тоже нельзя. Да и неизвестно, сможет ли он вообще отыскать его след. И что тогда?
– Алекс выйдет на него, – уверенно заявил Марьин. – А до этого нам придётся играть роль обычных омоновцев. К активным действиям перейдём только когда будем располагать чем-то конкретным.
Самолет неожиданно сильно накренился и круто пошёл на снижение, отчего у Марьина заложило уши. Он с беспокойством посмотрел в иллюминатор и увидел огненные следы ракет, пересекающих курс самолета.
– Что случилось? Нас обстреливают? – спросил он полковника, стараясь сохранять спокойствие.
– Нет, но могут, – ответил Арестов и, указав на трассы, пояснил: – Это отстреливаются противоракетные ловушки. Мы подлетаем к Ханкале. Взлёт и посадка – самое опасное в полете, поэтому садиться будем быстро.
«Грузовик» и в самом деле почти падал на аэродром по крутой спирали. Не привыкший к такому стилю полета, Максим ощутил дурноту, но через несколько минут самолет выровнялся, и мягкий толчок возвестил о совершении посадки. За иллюминатором стремительно пронеслись бетонные ограждения и ряды колючей проволоки, множество бронетехники и армейские палатки, ангары и склады, потом стоящие на площадке «вертушки» и штурмовики. Наконец, ИЛ замедлил свой бег, развернулся и встал, напоследок тяжело взревев турбинами.
– Всё, приехали! – с улыбкой сообщил полковник Марьину. – А вы – молодец. Многих с непривычки в первый раз наизнанку выворачивает.
– Ерунда. Как на горках в парке аттракционов.
– Ну-ну… – усмехнулся Арестов и громко скомандовал: – Приготовиться к выгрузке!
Спецназовцы мгновенно вскочили со своих мест, и всё пришло в движение. Но это движение не было хаотической суетой. Каждый знал, что надо делать, и команда работала слаженно, как точный механизм. Через четверть часа небольшой отряд построился на бетонке аэродрома, и командир придирчиво осмотрел каждого бойца. Закончив обход строя, он заявил:
– Орлы, ещё раз напоминаю всем: мы должны вести себя здесь так, как обычные омоновцы. Никаких тренировок на виду у посторонних, никакой демонстрации навыков. Помните свои легенды, как собственные биографии. Если противник расшифрует хотя бы одного из нас, это будет означать срыв всей операции. За спецтехникой и вооружением – особый контроль. Это всё. По машинам!
– Куда мы едем? – спросил Марьин полковника, залезая с ним в УАЗ. – Разве нас не будут встречать?
– А мы – не Президент. Нам почётного эскорта не положено. Тут, Максим Максимович, всё совсем не так, как в России. Сейчас поедем в главную комендатуру, отметимся, кое-что порешаем и сразу рванём в Итум-Кале. Надо бы туда прибыть до темна, – со вздохом ответил Арестов и приказал водителю: – Трогай, Миша.